Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ)

— Я принял поручение на защиту Марины Вершиковой, — Пшеничкин положил на краешек стола небольшой синий квадратик: ордер юридической консультации, подтверждающий его полномочия по данному делу. — Вы разрешите немного поинтересоваться ходом следствия?

Держался он всегда учтиво, корректно, чем выгодно отличался от многих адвокатов, подчеркивающих свою принадлежность к лицам свободной профессии вольным поведением, переходящим, если вовремя не одернуть, в фамильярность и панибратство.

— Пожалуйста, в пределах дозволенного...

Визит Пшеничкина меня удивил. Его буквально осаждали верящие в чудеса клиенты, и он сам выбирал для себя процессы, как правило, неординарные, сложные, представляющие профессиональный интерес и приносящие шумную известность. Дело же Вершиковой было рядовым, ничем не примечательным, явно не подходящим для мэтра его ранга.

— Когда планируете закончить расследование?

— Пока трудно сказать.

— Странно, — Пшеничкин потер переносицу. — Меня в таком пожарном порядке просили заняться защитой, что я думал — это вопрос дней...

— Кто просил? — поинтересовался я.

Пшеничкин замешкался с ответом.

— Надеюсь, никаких тайн я не выпытываю? Просто удивительно, что вы взялись за столь обычное дело!

Оценив намек на высокий профессиональный уровень, адвокат чуть заметно улыбнулся.

— Самое заурядное дело может оказаться необычным. А здесь необычно уже то, что мне позвонил завотделом горисполкома Чугунцов и попросил подключиться. Иначе, честно говоря, я бы не взялся. Работы очень много и вообще...

При чем здесь горисполком? Какое отношение Вершикова имеет к Чугунцову? Или он к ней? Полная чепуха... Ладно, потом, нельзя ломать строй «светской» беседы.

— А кто заключал соглашение, оплачивал защиту?

— Сразу после звонка пришел сотрудник горисполкома — Валерий Федорович. Сказал, что друг Вершиковой. Но скорей всего там нечто большее, чем дружба. — Пшеничкин засмеялся. — Следователь есть следователь. Я пришел задать вам несколько вопросов, а получается наоборот.

— Это случайность, — я сделал сконфуженный вид. — Не собирался у вас ничего выяснять.

— Но выяснили, — многозначительно сказал адвокат. — Что дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Впрочем, эти сложности не относятся к юридическим, а потому меня не интересуют.

Скажите лучше, почему вы тянете с окончанием следствия? Преступление налицо, надо только выяснить мотивы и дать оценку... По какой статье вы ее привлекаете?

— По сто третьей.

Пшеничкин поморщился.

— Вечная следовательская перестраховка. Там возможны только два варианта: неосторожность или превышение пределов необходимой обороны. Статья сто пятая — до двух лет, сто шестая — до трех. Обе статьи предусматривают возможность и менее строгих наказаний: исправительных работ, условного осуждения. Когда я изучу дело, станет ясным, какой из них придерживаться. Но то, что в действиях Вершиковой нет состава такого тяжкого преступления, как умышленное убийство, — очевидный факт! — Адвокат расстегнул толстую папку из натуральной кожи, извлек лист бумаги, осторожно положил на стол. — Поэтому прошу приобщить к делу ходатайство об изменении меры пресечения.

Я просмотрел аккуратный машинописный текст:

«...учитывая, что Вершикова имеет постоянное место жительства, работы, ранее не судима, характеризуется положительно... Освободить из-под стражи под подписку о невыезде».

Внимательно наблюдавший за моим лицом Пшеничкин слегка наклонился вперед. Насколько незаметно он перешел к официальному тону, настолько легко вернулся к дружески-непринужденному.

— Мой доверитель, Валерий Федорович, вообще настаивал на прекращении дела за отсутствием состава преступления. Вы же хорошо знаете — есть ряд постановлений Верховного суда: защищая свою честь, женщина может лишить нападающего жизни!

Но в данном случае обвинение заявит, что на даче находились еще люди, можно было позвать на помощь и т. д, и т. п. Я не хочу выглядеть дураком, а потому выбрал безупречную позицию. И советую вам прислушаться... — Адвокат понизил голос. — Дело непростое, в нем много подводных камней, может повернуться так, что оно лопнет в суде как мыльный пузырь, если позиция следствия не станет более гибкой. В случае условного осуждения, скажем за неосторожное убийство, мы не будем подавать кассационную жалобу. И волки сыты, и овцы целы!

— Ваше ходатайство приобщается к делу. О результатах рассмотрения вы будете уведомлены.

Понятливый Пшеничкин встал, поклонился.

— Не смею отнимать время. Я через пару дней позвоню. Если вы отклоните ходатайство, я обращусь к прокурору.

— Да, конечно. Это ваше право.

Мы вежливо распрощались.