Антология советского детектива-5. Компиляция. Книги 1-11

Недели, однако, не потребовалось. Прорыбачив с Захарьичем день и переночевав в его лесной избушке, Андрей выяснил все, что требовалось. Со слов Захарьича, которого Миронов без труда навел на разговор о Садовском, Андрей узнал, что Валериан Сергеевич приехал к старому леснику прямо от Проскурина, следующим утром после дня рождения Василия Митрофановича, и прожил неделю безвыездно. Все это время они провели вместе, вдвоем, никто больше не появлялся. Следовательно, со своей бывшей женой Валериан Сергеевич в эти дни не встречался и к ее исчезновению из Крайска причастен не был.

Последние колебания у Миронова исчезли, и в Куйбышев он вернулся, окончательно утвердившись в том, что разговаривать с Садовским можно и сделать это надо безотлагательно. В тот же вечер Андрей пригласил Валериана Сергеевича.

Беседа с Садовским не обманула ожиданий Миронова. Сдержанно, спокойно, без всякого выражения рассказывал Валериан Сергеевич об Ольге, об их отношениях. Нет-нет, а при упоминании об Ольге у Садовского прорывались нотки глубокой горечи, неизжитой обиды и тоски, но он тут же спохватывался и снова глухо и неторопливо продолжал свое повествование. Да, судя по тому, как он рассказывал, могло показаться, что все в нем перегорело. И все же рассказ Садовского с первых же минут захватил Андрея, захватил целиком.

Вопросы Миронов задавал спокойно, неторопливо, с самым невозмутимым видом, ничем не выдавая своего волнения, а взволноваться было от чего.

Валериан Сергеевич начал с истории своего знакомства с Ольгой в семье профессора Навроцкого, в первые годы войны. Туман, который висел над прошлым мнимой Величко, стал рассеиваться. Андрей не спешил, не торопил Садовского, хотя ему и не терпелось узнать, как воспитанница Навроцкого получила вдруг фамилию Величко. Садовский же, рассказывая об Ольге, об ее прошлом, фамилию ее не называл.

Когда Валериан Сергеевич перешел к появлению Ольги в Куйбышеве после возвращения из плена, волнение Андрея Ивановича возросло. Значит, она была в плену? У немцев, а потом, по-видимому, у американцев (ведь вернулась она спустя два года после окончания войны из лагерей для перемещенных лиц)? Это было новостью, и новостью важнейшей. «Вот откуда, — мгновенно мелькнула у Андрея мысль, — стала она Величко, если только тут нет совпадения».

— Простите, — безразлично вставил наконец так волновавший его вопрос Миронов, — а почему, выйдя за вас замуж, Ольга Николаевна не приняла вашу фамилию?

— Почему? — переспросил Садовский. — Сказать по совести, меня никогда не интересовал и не волновал вопрос, какую фамилию носит моя жена, но у Ольги были свои соображения, по которым она не хотела менять свою фамилию на мою.

— Что за соображения?

— Фамилия Величко была ей дорога, и она никакие хотела ее менять.

— Величко? — задал вопрос Миронов. — Это ее девичья фамилия?

— Нет, что вы, — как и прежде, бесстрастным тоном ответил Садовский. — Фамилия Ольги — Корнильева. Величко она стала на фронте. Ольга ведь была радисткой. В партизанском отряде. Дело, как вы понимаете, секретное. Ну, из соображений конспирации, как она говорила, ей и пришлось изменить фамилию. Фамилия эта была ей дорога как память фронтовых лет, поэтому Ольга и не хотела ее менять.

Дальнейший рассказ Садовского был менее интересен: почти все, что он сообщил, в частности о злосчастной поездке в Сочи и уходе от него Ольги, а также о своей поездке в Крайск, было уже известно Миронову. О судьбе Ольги после их последней встречи Садовский ничего не знал. Правда, кое-что в его рассказе об обстоятельствах ухода от него Ольги заинтересовало Миронова. Вернее, заинтересовал не сам рассказ, а те противоречия, которые Андрей заметил в словах Валериана Сергеевича и Черняева. Так, например, Черняев говорил, что «роман» с Ольгой длился у него в Сочи около двух недель, по словам же Садовского получалось, что Ольга ушла от него к Черняеву через день после знакомства с ним. А беседка на берегу моря, лунная ночь, пощечина? Ни о чем похожем в рассказе Валериана Сергеевича не было и речи. Имелись и другие расхождения между тем, что говорил Садовский, и рассказом Черняева. Кто же из двоих грешит против истины? Садовский? Зачем? Тогда — Черняев? А он с какой стати? Но сейчас не это было главным, хотя и с этим со временем предстояло разобраться.

Выслушав в тот же вечер по телефону доклад Миронова, генерал Васильев спросил:

— Значит, говорите, Садовский сказал, что его бывшая жена находилась одно время в лагерях невдалеке от Энска? Весьма любопытно… — Генерал на минуту умолк. — Кстати, Андрей Иванович, ведь этот самый «кузен» Корнильевой — как его? Рыжиков? — тоже, если я не запамятовал, из Энска. Вы об этом совпадении не задумывались?

— Как же, товарищ генерал, думал. Не исключено, что в свете новых данных следы Корнильевой надо поискать именно там, в Энске. Может, лучше бы выехать туда мне самому?..