Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Зато толстяк оказался чудесным попутчиком. Замечательный коньяк вполне утолил его жажду удочерить Нонну. Он закрывал глаза на невинные развлечения молодежи, а самое главное, выяснив, что Вася заранее не обеспечил себя гостиницей в Москве, сказал ему: «Держитесь меня. Устрою, не в центре, — но очень удобно. Я в Москве частый гость».

По прибытии в Москву Гога пожал всем приветливо руки и, сказав, что надеется встретиться со всеми в кафе «Националь», растаял в толпе пассажиров.

Нонночка, заметив кого-то около вагона, недовольно скривила губы, шепнула Васе:

— Меня встречает сослуживец, извините, звоните, — и быстро исчезла.

— Едем со мной прямо в гостиницу, — предложил толстяк.

— Если это вас не обременит, я бы подъехал через полчаса. У меня есть кое-какие дела, — ответил Вася.

— Понимаю, шуры-муры, амуры, — улыбнулся толстяк. — Нисколько не затруднит. Забронирую вам номер из недорогих, но отдельный. Устраивает?

— Конечно, — обрадовался Вася.

— Ну так вот, кончайте дела и приезжайте на Маросейку в гостиницу № 2, шоферы знают. А я вас там в вестибюле подожду. Только не очень задерживайтесь.

— Я быстро! — пообещал Вася и направился на Казанский вокзал.

Восемнадцать «Москвичей»

Очередное оперативное совещание у полковника Любавина проходило в то время, когда Василий Кокорев знакомился со своими новыми попутчиками, севшими в поезд Советабад-Москва на станции Минеральные Воды.

Любавин и Чингизов с вниманием слушали доклад капитана милиции Рустамова о поисках «Москвича», побывавшего в Гюмюштепе у дома Худаяра. Круг машин сузился к вечеру первого дня: двенадцать из восемнадцати «Москвичей» были проданы передовикам советабадских предприятий. Это были известные в городе люди со сложившимся укладом жизни, которую они вели открыто, ни от кого не таясь.

Бригадмильцам, добровольным помощникам Рустамова, не стоило особого труда установить, что несколько владельцев «Москвичей» были в выходной день со своими семьями на пляже, а в понедельник их машины простояли в гаражах. Четверо товарищей, работающих на машиностроительном заводе, получили очередной отпуск и выехали на своих автомобилях в туристическую поездку по Северному Кавказу. Один из владельцев «Москвича», инженер-энергетик, был в служебной командировке в Москве, и машина его уже неделю стояла в гараже. Одна машина была продана врачу, работающему в отдаленном районе республики. В Советабад он эти дни не приезжал. Не упустили из виду бригадмильцы и машину, принадлежащую технику Семенову, автолихачу. Эта машина провела тот вечер на так называемом «стенде позора», который организовала государственная автомобильная инспекция на одной из городских площадей специально для задержанных нарушителей правил уличного движения.

Оставались еще три машины, принадлежащие завмагу Арутюнянцу, народному артисту республики Алиеву и профессору-энтомологу Кокореву.

Машину завмага поздним вечером встретили на загородном шоссе, запыленную, с помятым крылом и протекающим радиатором. Около самого города ее остановил автоинспектор, заинтересовавшийся, при каких обстоятельствах машина попала в аварию. Выяснилось, что завмаг путешествовал на дальние рыбные промыслы за лососиной и икрой.

Много хлопот доставили розыски машины народного артиста Алиева. Сам он был на летних гастролях с театром, а с машиной управлялся его шофер. Еще в пятницу этот шофер куда-то таинственно исчез из города, и сложилось впечатление, что это именно тот «Москвич», который разыскивается. Но час назад удалось установить, что этот шофер вместе с машиной вот уже пятые сутки пребывает в селении Гиндарх на свадьбе у своего земляка. Таким образом, оставался один «Москвич», принадлежащий профессору Кокореву.

Как было установлено, сам профессор прав на вождение машины не имеет. Машину водит его сын, студент института иностранных языков Василий Кокорев. Парень этот, говорят, любит выпить и курит анашу. Машину водит пока неуверенно, но лихо. Один из бригадмильцев — электромонтер Тофик Зейналов, заочник института иностранных языков — весьма нелестно отзывался о Кокореве. Кстати, он сообщил, что в воскресенье, проезжая на велосипеде по набережной, видел, как Кокорев напротив водной станции усаживал в свою машину какую-то высокую блондинку и как потом они на большой скорости умчались.

— Таким образом, — заключил свой доклад Рустамов, — я считаю, что машина, побывавшая в Гюмюштепе, — это «Москвич», принадлежащий профессору Кокореву.

Когда Рустамов упомянул о блондинке, Чингизов чуть не подскочил с места. Он посмотрел на Любавина, таким торжествующим взглядом, будто преступники уже были в его руках. Любавин понял состояние Чингизова и попросил его высказать свои соображения.

— Я согласен с капитаном Рустамовым, — заявил Чингизов, — что в Гюмюштепе побывал сын профессора Кокорева. Он был не один. Мы должны установить, кто были его сообщники по убийству Худаяра. Далее, у меня нет никаких сомнений, что эта блондинка и воровка, побывавшая в квартире Азимова, — одно и то же лицо.

— Аргументируйте, — коротко бросил Любавин.