Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Нежданного «племянника» Михаил Петрович встретил насторожённо. Но день за днём, всё больше присматриваясь к нему, он открывал в его характере приятные, располагающие черты. Уравновешенность, смелость и огромный запас жизненной силы поразили воображение Михаила Петровича. Его отношение к Николаю резко изменилось — созрело чувство глубокого уважения. Прошло совсем немного времени, и Михаил Петрович начал замечать и в себе незнакомый ранее прилив сил. Пример Николая, доверие, которое оказывал ему Иван Фёдорович, постепенно перерождали Михаила Петровича. Впервые за свою долгую жизнь он понял, что чаще всего боялся и дрожал напрасно. Как-то незаметно для себя он оказался в самой гуще борьбы и ничуть не жалел об этом.

Однажды Михаил Петрович упросил Николая «на всякий случай» научить его стрелять из пистолета и обращаться с ручными гранатами.

Будто чувствовал, что пригодится…

В эту ночь бургомистр заснуть не мог. Мысли Ивана Петровича перескакивали с одного на другое. Сегодня арестован Иван Фёдорович, не вернулась с работы Наташа, на всю ночь ушёл из дома Николай. Тревожно сжималось сердце, томили предчувствия, мучали неразрешимые вопросы: что будет с ними? Что будет с самим Михаилом Петровичем? Давила одышка, беспощадно бил кашель, ныли суставы, сильно болела голова.

Во дворе раздались голоса и негромкая команда. Михаил Петрович, превозмогая одышку, быстро встал с постели и, не зажигая света, прильнул к окну. Перед крыльцом толпились гестаповцы во главе с офицером.

Михаил Петрович прислушался. Кроме осторожных голосов он услышал ещё хрустящее поскрипывание снега под сапогами переступающих с ноги на ногу солдат.

Дом был оцеплен.

«За Николаем, — мелькнула мысль, — а если за ним, то раскрыт и я!» Странно, но эта мысль была воспринята им как что-то должное, необходимое. Она не испугала, а, наоборот, воодушевила, заставила мгновенно забыть о своих недугах. «Очень хорошо, что дома нет Николая. Он молодой и очень нужный человек», — с удовлетворением подумал Михаил Петрович и неожиданно для себя злорадно ухмыльнулся: — Что, взяли, сволочи!

Офицер, фельдфебель и трое солдат подошли к дверям. Раздался громкий стук.

Михаил Петрович быстро надел брюки, натянул носки и начал торопливо шнуровать ботинки.

По команде офицера солдаты гулко били в крепкую дубовую дверь сапогами.

В доме было тихо.

На цыпочках, будто фашисты могли его слышать, Михаил Петрович шагнул к старому комоду, тяжело нагнулся. Вот он, заветный ящик. Под аккуратно сложенным чистым бельём лежали ребристые гранаты, пистолет «ТТ» и патроны к нему. Михаил Петрович осторожно, словно он ещё не окончательно решился, взял пистолет, вставил в гнездо рукоятки магазин.

Солдаты продолжали ломиться в дверь.

— Не торопитесь, успеете, — пробурчал бургомистр и, завернув в наволочку несколько гранат, с пистолетом в руке шагнул к крайнему окну.

На крыльце по-прежнему толпились солдаты. Послышалась брань.

Михаил Петрович долго целился и, как учил его Николай, плавно нажал спусковой крючок.

Фельдфебель, взмахнув руками, рухнул с крыльца в сугроб.

Раздался второй выстрел, и упал один из солдат.

— Назад! — громко крикнул офицер и резко прыгнул за угол дома.

По окну ударили длинные автоматные очереди — звук выстрелов смешался со звоном бьющегося стекла.

Михаила Петровича словно толкнули, будто тяжёлым булыжником ударило в грудь. Потемнело в глазах. Ослабели ноги. В сердце что-то загорелось, обжигая всё вокруг… Но было совсем не больно и не страшно.

— Гранаты, — подумал он вслух, — обязательно гранаты! — И удерживаясь одной рукой за подоконник, другой потянулся к наволочке…

— Эй, русс, выходи!

И опять тихо.

— Русская свинья! Быстро! — громко крикнул офицер из-за угла. — Сопротивление бесполезно!

Немного выждав, офицер снова выкрикнул «выходи», но ему опять никто не ответил.

— Всё, готов, — тихо сказал офицер и уже на всякий случай прокричал ещё раз, резко и громко: — Выходи, русская свинья! — И, не дождавшись ответа, смело вышел из-за укрытия.

— Вперёд!

Трупы солдата и фельдфебеля отнесли в сторону. Дверь была крепкая, и, для того чтобы её выбить, притащили из сарая длинное берёзовое бревно. За него ухватились сразу шестеро. После нескольких сильных ударов дверь начала сдавать. Ещё один, два раза — и гестаповцы ворвутся в дом…

И в это время из разбитого окна вылетели одна за другой две ручные гранаты… Взрывы разметали фашистов, сорвали с петель дверь…

Вход в дом был свободен, но желающих войти в него сразу не оказалось. Солдаты были убиты наповал, а офицер, раненный в живот целым роем осколков, в горячке сделал отчаянное усилие отползти от крыльца, высоко поднял голову и тут же замертво уткнулся лицом в снег.

Опять стало тихо.

Но вот на улице раздался рёв автомобильного мотора. У дома бургомистра остановилась тяжёлая машина, и через её борта скатились два десятка солдат. Из кабины появился сам майор Демель. Он отворил калитку, заглянул в глубь двора и раздражённо крикнул:

— Чёрт бы вас побрал! Что здесь происходит, с кем вы ведёте этот бой? Рихтер!

К нему приблизился солдат и быстро, испуганным голосом доложил: