Антология советского детектива-6. Компиляция. Книги 1-11

Михаил ушел. По каменным ступеням подвала глухо прозвучали шаги. Соколов погасил фонарь. Прислушался. Раздался негромкий троекратный стук — условный сигнал. Майор ответил на него коротким ударом и снова зажег фонарь. В подвал вошли Николай с Демьяном. Отдуваясь, Николай опустил на цементный пол бесчувственного человека. Соколов осветил его лицо. “Мигунов!”

Майор посмотрел на Николая, и тот, нахмурившись, недобро проговорил:

— Вот документы и оружие. Не думайте, товарищ командир. Тип этот — живой! Тут нет промашки! — и, как бы подтверждая слова разведчика, веки Мигунова слабо дрогнули, открылись. Он, невероятным усилием воли погасив мелькнувший в глазах ужас, смотрел на Демьяна и молчал, не в состоянии оторвать взгляда от седой пряди, свесившейся на морщинистый лоб разведчика.

— Как чувствуешь себя, Герт? — проговорил Демьян, мрачно усмехаясь, и сам же ответил: — Укрепился в гнезде намертво… Не найдется ли рюмки хорошего коньяка?

Мигунов стиснул зубы, с трудом сел, придерживая рукой голову, и спросил:

— Майор Соколов, вам нужны мои объяснения?

— Нет. И без них роль ваша ясна. Скажите только, как давно вы прибыли в Ригу?

— Вчера.

— Где успели побывать?

— Везде.

— Вы знали о нашей группе?

— Соколов, не говорите вздор. Неужели я оставил бы вас на свободе? Я не был наивным человеком. Зная, что никогда не получу пощады в случае (разоблачения, я круто расправлялся с врагами, — он окинул взглядом толстые стены подвала: — Здесь пистолетный выстрел прозвучит, как звук елочной хлопушки.

— Нет, Кабан, вы еще поживете. Мне с вами возиться некогда, но вы обязательно расскажете все и обо всем. Так ведь, Кабан?

— И это вам известно, — с иронией проговорил Мигунов.

Демьян и Николай стояли молча. Мигунов игнорировал их присутствие. Лишь однажды он покосился на Николая и заметил:

— Я, Полянский, всегда восхищался вашим мастерством. Теперь испытал его на себе.

— Старался, — ответил Николай. — Еле руку сдержал, но вовремя вспомнил обер-лейтенанта Руттера и притормозил на замахе.

— В нашем распоряжении считанные часы, — сказал Соколов. — Придется проявить немало усилий, чтобы благополучно довести до конца работу, ради которой мы здесь. Николай, рискнете лететь с таким грузом?

— Можно, товарищ командир.

— Необходимо доставить его Силину в полном здравии.

— И это ясно, товарищ командир.

Мигунов понял, что ему не уйти, разведчики открыто говорили о важных делах. Мороз пробежал по коже. Но Мигунов держался, ничем не выдавая своего страха. К тому же он надеялся, что какой-нибудь случай и на этот раз поможет ему вывернуться, как было до сих пор.

— Михаил ждет вас на аэродроме. Трудновато будет дотащить на себе этого Кабана? — Соколов показал на Мигунова. — Надеюсь, Николай, на вас. Ну, а там полковник знает, как и о чем с ним говорить.

— Товарищ командир, может быть, для удобства транспортировки Коля сейчас повторит свой излюбленный прием? — проговорил Демьян, следя за тем, какое впечатление произведут его слова на Мигунова. — Ладно. Давай, Коля, кляп… Вот и отлично. Руки за спину заверни. Так… Мы в полной боевой готовности, товарищ командир.

— Забирайте и на аэродром, — сказал Соколов. — Михаил ждет вас на западной стороне, возле разбившегося “Мессершмитта”. Он показывал это место.

— Ясно, товарищ командир! А мы… — Николай замялся. — Всякое в жизни бывает. Можно по усмотрению? Гранаты есть, пистолеты в полной исправности, мины портативные… Как?

— В случае чего — рванем! Сдаваться не станем, — подытожил Демьян.

— Это, товарищи, только в самом крайнем случае. Вы должны жить! До встречи! — Соколов прошел к выходу. — До встречи дома! — повторил он с порога.

Ночь выдалась такая темная, что, по выражению Демьяна, ложку мимо рта пронесешь. У разбившегося “Мессершмитта”, в неглубокой канаве, подступающей с запада к проволочному ограждению аэродрома, бережно прикрывая живую ношу, притаился Николай. Демьян охранял его с тыла.

Яркий луч вращающегося прожектора с центральной вышки скользнул по земле и, миновав проволоку, — вот бы уметь проникать так через заграждения! — осветил самолеты. Как нахохлившиеся сонные беркуты, стояли они. “Юнкерс-52” на взлетной дорожке был с расчехленными моторами.

Встречая товарищей, к проволоке подполз Михаил.

— Порядок, — донесся его шепот. — Проволока подрыта. Можно… Чего это тянете?

— Луч! — приглушенно выкрикнул Николай.

И опять над головами в угрожающей близости ночь прорезал прожекторный свет, после которого темнота стала еще гуще, непроглядней.

— Еще одного пассажира несу, — сказал Николай.

— Хоть вагон! Самолет вместительный. Слушай, Коля, и ты, Демьян. Только не высовывайтесь пока. Дежурит Пуйка… Будет проверять самолет. Охрана у ангаров и у зачехленных машин. Пробирайтесь в темноте: от пустых бочек к ящикам, от них — к лестнице и — в фюзеляж.

Какое-то странное состояние ощущали друзья. Ни тому, ни другому не доводилось раньше не только захватывать вражеские самолеты, но и летать вообще, да еще с живым “грузом”.