Антология советского детектива-9. Компиляция. Книги 1-11

Лидия Ивановна, подавленная жестокостью этих условий и сложностью разом рухнувших на нее проблем, пролепетала:

— Ясно, Федор Иннокентьевич.

— Ну, коли ясно — по рукам, — удовлетворенно подытожил Чумаков. — Ты, Селянин, отвези гражданку, покажи ей лес на Ганиной гари. Дальнейшее — ее дело.

— Ганиной гари?! — привстал опешивший от чего-то Юрий.

— Именно на Ганиной, — подтвердил Чумаков.

Вдоль просеки шуршали, встряхивали колючими лохмами красностволые сосны. Взвывая мотором, газик подпрыгивал на ухабах и оплетавших просеку корневищах.

Лидия Ивановна в лад этим прыжкам раскачивалась на переднем сиденье и через плечо косилась на сидевшего сзади Юрия.

Да, видно, не властна была над Селяниным даже модная телепатия. Не доходят до него мечты и мысли Лидии Ивановны. Сидит, будто проглотил аршин, насвистывает что-то и даже бровью не поведет.

— Ты, Юрий, всегда такой? — игривым голосом осведомилась Лидия Ивановна.

— Какой такой? — Лицо Юрия каменное. Ни улыбки на нем, ни оживления.

— Серьезный. Угрюмый, — ответила она. А так хотелось сказать: «Чурбан бесчувственный. Пень равнодушный».

— Всегда.

— Да парень ты? Или только так носишь штаны? — зло выпалила Лидия Ивановна и под смех шофера, перед самым носом Юрия, будто в пляске, повела открытыми полными плечами.

А ему все трын-трава. Мямлит, словно спросонок:

— Говорят, парень.

— Кто говорит, тот, может, и проверил. А меня берет сомнение…

Но Юрий то ли сделал вид, что не расслышал ее игривых намеков, то ли были они ему «до лампочки», сказал деловито:

— Все. Приехали. Вот Ганина гарь. Выбирайте товар.

Лидия Ивановна, разом позабыв об уязвленном женском самолюбии, осмотрелась вокруг и едва не вскрикнула.

По обе стороны просеки ровно яростный ураган пролетел. И выворотил из земли корявые березы, тонкостволые осинки, кустарник-недоросток. Свалил, смешал все беспорядочной грудой, намертво переплел ветки, раскорячил иссохшие корневища.

Такой бурелом, завалы этакие не всякий бульдозер осилит, и даже в безлесной Средней Азии никому не нужна эта труха. За такую древесину колхозы не только не оплатят комиссионных, но и саму поставщицу прогонят взашей.

Лидия Ивановна еще раз обвела взглядом груды лесных завалов и, разом позабыв взлелеянную в душе нежность к Селянину, едва сдерживая душившие ее гневные слезы, яростно сказала:

— Ты это куда меня привез, безобразник?!

— Не ругайтесь. Привез, как было при вас приказано товарищем Чумаковым, на Ганину гарь.

— А зачем мне эти банные веники? — Лидия Ивановна всхлипнула.

— Так это же тонкомер-дровяник. Да и не мое это дело. Товарищ Чумаков приказал, я исполнил.

— Исполнил! — вспылила Лидия Ивановна. — Молод ты, парень, шутки шутить надо мной. Ты меня не на гарь эту Ганину, ты меня в Красный лог вези. Знающие люди говорят, у вас там лесу этого припасено много. Да настоящего, строевого, сухонького… Мне такой подавай.

— Не было указаний насчет Красного лога.

Лидия Ивановна уловила в спокойном ровном тоне Юрия какую-то неуверенность, заминку. Ей даже показалось, что Юрий пытается скрыть от нее, что какие-то указания, причем именно относительно Красного лога, Чумаков все-таки дал ему. Тогда Лидия Ивановна, страшась в душе спугнуть везение, получить отпор от этого увальня, сделала решающий шаг в своей жизни. Впрочем, то, что это был решающий шаг, Лидия Ивановна в полной мере осознала лишь сейчас. А тогда, отведя Юрия в сторону от шофера, сказала:

— Ты вот что, Юрий Селянин… Послушай теперь мои указания… Давай-ка мы с тобой так поладим: я начинаю отгрузку строевого леса из Красного лога. Ты, как представитель мехколонны, оформляешь акт честь по форме, что это тонкомер и ничто другое и что взят он из Ганиной гари. Столько-то кубометров. И, как полагается, даешь на утверждение товарищу Чумакову. Я по чековым книжкам оплачиваю этот лес, как тонкомер. А в благодарность за вашу любезность за каждый кубометр товарищу Чумакову по два целковых, а тебе за старание по полтиннику.

Сказала и попятилась: вот сейчас этот непробиваемый Юрий Селянин заорет: «Вы что?! Взятку предлагаете?! И кому? Самому товарищу Чумакову?!» Да еще кулаком даст по физиономии вместо поцелуя…

Но Юрий сказал деловито и спокойно, ровно о решенном давно и прочно:

— Товарищу Чумакову — три рубля, мне — рубль.

— Не жирно ли? — азартно, будто с торговцем арбузами на ташкентском базаре рядилась, радостно возразила Лидия Ивановна.

— Дело ваше, — невозмутимо сказал Селянин. — Как говорится, у нас — товар, у вас — купец. Жирно — пользуйтесь этой вот Ганиной гарью. У нас тоже свой риск и свой расчет. И на этот риск товарищ Чумаков меньше чем за трешку не согласен.

Через три дня Селянин отвез Лидию Ивановну в Красный лог, отмерил ей тысячу кубометров строевого леса, деловито пересчитал тысячу рублей для себя и три тысячи для Чумакова. Рассовал их по разным карманам и сказал:

— Федор Иннокентьевич велел сверху прикрыть тонкомером.

Так все и началось…

— И как долго продолжались ваши коммерческие отношения с Чумаковым? — спросил Денис, выслушав исповедь Лидии Ивановны.