Антология советского детектива-9. Компиляция. Книги 1-11

— Кому? Чего я наболтал? — голос у Кости пропал, говорил он с хрипом.

Кому? Витьке. Он пришел и все рассказал маме. Он говорил… Не буду я повторять всякие гадости! Мама меня ругала и запретила с тобой встречаться.

Вера отвернулась, и Костя подумал, что она сейчас уйдет, протянул было руку, чтобы ее задержать. Но Вера не ушла.

— И ты поверила Витьке? Ты — хорошая, умная — поверила болтуну? Значит, я хуже Витьки и мне доверять нельзя? Я могу обмануть товарища, наклеветать на него?.. — Костя говорил все громче, и в голосе его Вера почувствовала возмущение. — Не верю я, чтобы ты судила о человеке по первому слову ябедника. Не верю! Тут есть что-то другое. Не хочешь со мною встречаться? Так и скажи. Не красивый я?..

— Костя! — быстро повернувшись, крикнула Вера.

— Если бы мне грозили смертью, я все равно ничего плохого не сказал бы о тебе, — не слушая Веру, продолжал говорить Костя. — Честь товарища мне дороже своей чести. Ты не хочешь верить мне, не хочешь!

— Костя! — повторила Вера.

— Ну и не надо. Только обидно очень…

На глазах Кости блеснули слезы и он, чтобы скрыть их, отвернулся. Вера тронула его за руку.

— Какой ты, ей-богу! Тебе я верю, а не Витьке…

— Почему же обвинила в болтовне?

— Не знаю… Мне тоже было обидно… Мама ругала… Родителям ведь не докажешь…

— Твой папа человек умный.

— Умный-то умный, да в таких делах он больше доверяет маме…

— Ладно, — Костя ладонью решительно вытер глаза. — Я сам поговорю с Витькой и твоей мамой. До свиданья.

Вера подала руку.

— Ты не сердишься?

— Очень сержусь. Не на тебя.

Домой Костя явился бледный. Рывком снял с себя рубашку, бросил ее на стул и лег на кровать. Михаил смотрел на него с удивлением, ни о чем не спрашивал, ждал.

Несколько минут Костя лежал, шумно вздыхая, уставясь в потолок. Потом поднялся, сел и вдруг зашумел:

— И откуда берутся подлецы! Морду им, что ли, бить? Или не стоит марать руки о всякую дрянь? Зазнайка несчастный! Живет рядом прохвост, гадит людям, и ничего с ним не сделаешь. Ну, погоди, узнаешь ты кузькину мать!

— В чем дело, Костя? — уже строго спросил Михаил.

— В чем? — Костя вскочил и подбежал к окну. Уцепившись за переплет рамы, он прильнул к стеклу и застыл. Михаил мягко попросил:

— Успокойся, дорогой. Рассказывай.

Костя повернулся.

— Легко сказать: «рассказывай», когда у меня зубы стучат, — выпалил он, поморщился, поерошил волосы и прошел к столу. Рассказывая, Костя то сжимал кулаки и грозил незадачливому Витьке, то сокрушенно качал головой, удивляясь тому, что па свете живут и такие подлые ребята. Костя горячился. Это было удивительно. Михаилу хотелось засмеяться, такой еще по-детски наивной была обида Кости, но он принимал рассказ всерьез, чтобы не обидеть паренька.

— Ну, что с ним делать. Михаил Анисимович? — спросил Костя, когда закончил рассказ. — А еще друг называется!

Михаил не успел ответить — зазвонил телефон. Михаил снял трубку. Его срочно вызывал подполковник.

Уходя, Михаил сказал Косте:

Потолкуем после. А сейчас ты возьми журналы, нон я их принес, почитай и постарайся выбрать простенькую схему приемника.

СТАРИК И СТАРУХА

Хотя время было уже позднее, подполковник Урманов сидел в кабинете. Он был один. Сидел не за столом, а у раскрытого окна. Прохладный в этот час воздух, короткая предутренняя тишина действовали умиротворяюще.

Урманов жестом пригласил Михаила сесть рядом и еще с минуту молчал, глядя на разрисованную золотыми пятнами улицу. Он еще был молод и здоров, только тень задумчивости и озабоченности старили его выразительное лицо. Вытащив пачку папирос из кармана, он молча протянул ее Михаилу, закурил сам и тогда попросил:

— Расскажи, Миша, об угрозе.

Михаил заговорил не сразу. Рассказать о Поклонове или не надо? Поймет ли подполковник его правильно?

Видя, что Михаил молчит, Урманов сказал:

— Я хочу знать подробности не ради простого любопытства.

Урманов сидел чуть ссутулясь, угрюмо глядя в окно. Он повернулся, окинул лейтенанта пристальным взглядом и сказал глухо, словно думал в это время совершенно о другом:

— Нельзя предполагать, что все преступники дураки, но в глупости уличать их следует.

Он поднялся с дивана и пересел за стол.

— Боишься? — вдруг заботливо, с теплым чувством и строгостью старшего спросил Урманов, и в глазах его постепенно начал светиться знакомый Михаилу насмешливый блеск.

— Не особенно, — ответил Михаил. — На всякую беду страху не напасешься. Неприятно, конечно…

— Неприятно? — Урманов помрачнел. Он засучил рукав на левой руке и сказал:- Смотри.

Михаил увидел большой шрам, жгут шрама вилял от плеча до локтя.

— Вот результат беспечности, — продолжал Урманов. — А могло быть хуже. Тебе хотелось бы усвоить такую же науку?

— Что ж поделаешь? — Михаил пожал плечами. — Такая наука у нас, кажется, неизбежна…