Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 1

Такие слова, как «радикализм» и «левизм» стали «темными» и могут быть опасно скомпрометированы. О том, что последовало за революционизмом, радикализмом и левизмом сегодня, было определено поколение или два назад как реформизм и политический оппортунизм. Социальная мысль так глубоко проникла в кишки современного общества, что самостилизованные «левые», будь это социалисты, марксисты или независимые радикалы разных видов, рискуют быть переваренными, даже не заметив этого. Во многих евро-американских обществах этой мысли просто не осталось. Действительно, не существует даже критически независимого радикализма, кроме маленьких анклавов революционных теоретиков.

Что, возможно, еще более серьезно — это то, что революционные проекты рискуют потерять свою подлинность, свою способность к самоопределению, чувство направления. Мы не только свидетели недостаточного революционного понимания сегодня, но и неспособности определить, что подразумевается под словами «революционное изменение и полное значение таких терминов, как «капитализм». Тревожное замечание Бакунина об «обуржуазивании» рабочего класса можно сравнить со страхом Маркса по поводу того, что настанет день, когда рабочие начнут считать капитализм настолько возможным, что он будет казаться «естественной» формой человеческой деятельности, а не обществом, ограниченным специфическим периодом истории. Разговор о евро-американском обществе как о «капиталистическом» часто вызывает либо состояние замешательства, либо просто ощущение контраста с так называемыми социалистическими обществами в таких странах, как Россия и Китай. Первое представляется корпоративной формой капитализма, а второе — его бюрократической формой, часто непостижимой для традиционной понимания.

На самом деле вполне может быть, что мы еще не понимаем, чем на самом деле является капитализм. После вспышки Первой мировой войны радикалы описывали каждый период капитализма как его «последнюю ступень»; даже когда система еще росла, приобретала международные размеры и инновационные технологии, которых не предвидели научные фантасты несколько поколений назад. Капитализм также выявил уровень стабильности и способность кооптировать свою оппозицию, основательно потрясшую старейшин социализма и анархизма в прошлом веке. На самом деле вполне может быть, что капитализм еще не пришел к своему окончательному выражению как абсолютному воплощению социального зла, если говорить словами Бакунина, то есть как системе безжалостного социального соперничества между людьми на всех уровнях жизни и экономики, основанной на конкуренции и накоплении. Но это вполне понятно: это система, которая должна продолжать расширяться, пока она не разорвет все узы, связывающие общество с природой, — дыры в озоновом слое расширяются, растет парниковый эффект.

Это рак социальной жизни как таковой. В этом смысле природа берет «реванш». Этот «реванш», конечно, может предполагать невозможность существования на планете для таких форм жизни, как мы и наши млекопитающие родственники. Но учитывая все быстрей увеличивающийся уровень технологических инноваций, включая исследования самых скрытых проблем жизни в форме ядерной физики и биоинженерии, возможно, что сбой в естественных циклах будет связан с абсолютно синтетическими суррогатами, в которых огромные индустриальные установки вытеснят естественные процессы. Надо быть абсолютно слепым сегодня, чтобы упустить такую возможность, а также не заметить того, что последующие поколения будут вынуждены принять кошмарное тоталитарное общество, строящееся вокруг полностью технократической администрации социальных и природных предприятий на шкале земного шара. В этом случае планета, представляемая как саморегулирующаяся природная система контроля и баланса под названием «Gaia hypothesis», будет полностью или частично заменена сконструированной технологической системой, возможно, «Dedalus hypothesis» греческих понятий ограничений и сдерживаний. Но пока на исторической арене столь мрачная перспектива становится реальностью, мы отчаянно нуждаемся в восстановлении революционного проекта и добавлении к нему новых элементов. Мы не должны обращать внимание на насмешки, что сама идея революционного проекта — доказательство «сектантства» или «радикального догматизма». То, что сегодня называется «либеральным» или «левоцентристским», если использовать осторожное политическое пустословие нашего времени, слишком слабо интеллектуально, чтобы знать, что есть сектантство и чем оно отличается от исследовательского анализа современных социальных и экологических проблем.