Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 1

Согласно этому сценарию, никакого освободительного прорыва в странах капиталистических метрополий давно уже произойти не может, так как метрополии практикуют в отношении всей остальной планеты неэквивалентный экономический обмен, на евроамерикан-ской территории «золотого миллиарда» существует искусственно завышенный уровень жизни, который никогда не был бы достигнут без тотального планетарного грабежа, а значит, все граждане этих стран, включая самих эксплуатируемых, объективно относятся к «коллективным эксплуататорам» остального мира, и поддерживать их борьбу за дальнейшее улучшение качества жизни аморально и исторически бессмысленно. Поддержка любых экономических и социальных требований левых радикалов в развитых странах приведет отнюдь не к дележу собственности и власти в пользу нуждающихся, но к еще более мучительной эксплуатации третьих стран транснациональными корпорациями и передовыми государствами, перешедшими в фактическую собственность этих корпораций. Следовательно, несмотря на то, что интеллектуальный и технологический ресурсы обеспечения борьбы находятся в наиболее развитых странах, революция ожидается вовсе не на их территории, но в третьем мире, где в обостренной форме сохранились все неустранимые противоречия между разными классами, а также между населением и открыто враждебным ему классовым государством. Раз поддержка протеста в развитых странах стратегически неверна, значит все усилия революционеров должны быть перенесены за пределы стран-метрополий. Именно такой ход мысли был использован участниками сапатистс-кого восстания в Мексике для создания международного имиджа, без которого вооруженное движение индейцев в штате Чьяпас осталось бы мало кому интересным провинциальным событием. Капитализм заканчивает возведение единой планетарной системы эксплуатации, в которой государства не имеют уже прежней самостоятельности. Поэтому грядущая революция будет иметь характер планетарной гражданской войны. Вначале наиболее нищие, «дикие» и «аграрные» регионы третьего мира завоевывают себе относительную партизанскую автономию, оттуда революция двигается к большим городам, чтобы захватить центры промышленности и власти. Дальше неизбежны геополитический конфликт «вышедших из под контроля» территорий с мировой метрополией и появление вместо одного — двух планетарных проектов мирового глобализма против мирового интернационала несогласных. Для подтверждения возможностей такого сценария, кроме вышеназванных сапатистов, приводятся примеры действий современных колумбийских, перуанских, непальских и т.д. партизан, а в «доминирующих» странах рост числа всевозможных «изоляционистских» поселений и других проектов, стремящихся к альтернативным формам жизнеобеспечения и к максимальной автономии от системы.

Постсоветская территория в такой оптике оценивается как стремительно распадающаяся на «столичное» меньшинство, с некоторыми оговорками умещающееся в стандарт жизни «золотого миллиарда», и основное население новых стран, возникших на территории советского блока, жизнь которых окончательно скатывается к условиям и правилам третьего мира. Поэтому некоторый конфликт настроений, вкусов и сюжетов сопротивления в мегаполисах и провинции непременно учитывается теми, кто выступает как агент будущего восстания.

Например, если в первом сценарии акцент делается на небывалую реализацию индивидуальных возможностей личности и отказ от массы системных запретов и ограничений, то во втором, адресованном другой аудитории, особо могут подчеркиваться мотивы коллективной ответственности и классовой справедливости, а грядущее выяснение отношений между угнетенными и угнетателями приобретает мифологически экзальтированную окраску, вплоть до эсхатологических настроений, как в латиноамериканской «теологии освобождения». Ко второму сценарию с отдельными оговорками можно отнести субкоманданте Маркоса, Хью Ньютона, Франца Фанона, Абу Джамаля, Исраэля Шамира.

Третий сценарий — наиболее пессимистичный и экзистенциальный — рассчитан скорее на тех людей, которые не нашли себя в системе, но не в силу отставания от неё, а наоборот — по причине невостребованного обгона, «оверквалификейшн». Вокруг нас всегда есть люди, добившиеся гораздо большего, чем нужно для реализации принятой в обществе нормы счастья. Именно эти люди, у которых «есть все и еще чуть-чуть», острее других могут чувствовать всю уродливость предлагаемой системой «реализации» и сильнее других могут стремиться к «невозможному». Это те, кому «невозможное» действительно необходимо. Откровение проявляется в них не через бунт против произвола и не через деятельную солидарность с угнетенными, но посредством никуда не умещающегося и «опасного» избытка личного ресурса. Именно этот тип поставляет в историю наиболее «фанатичных» и самых непримиримых единиц, вроде основательницы немецких RAF Ульрики Майнхоф. Чтобы мобилизовать таких людей, бесполезно обещать им праздность, творческую реализацию или экономическое освобождение целых народов.