Антология современной британской драматургии

И он кладет тебя на кровать, и он держит тебя в объятьях, и, боже мой, как утешает это смуглое тело.

Значит, так, давай не будем играть Эми с какой-то оценкой, давай не будем судить… давай просто… давай просто сыграем женщину, женщину, которая, лежа здесь в эту ночь, влюбилась, влюбилась в мужчину, в мужчину с ножом и молельным ковриком, женщину, которая в эту ночь, заснув в объятьях Мохаммеда, в объятьях его смуглых рук, забыла, впервые после 11 сентября 2001 года забыла, забыла дым и смятение, забыла звонки, забыла, как рушились башни, забыла падение Троя.

И давай — час за часом, день за днем — она все больше погружается в мир Мохаммеда, час за часом, день за днем, и вот уже другие мужчины начинают собираться в ее квартире, другие мужчины в длинной одежде, с ножами и молельными ковриками — их приходит семь, потом восемь, потом девять, потом сразу десять, они раскладывают коврики на полу, они звонят в Мекку, беседуют, планируют.

Это что — ячейка? Это — это фундаменталистская террористическая угроза в самом сердце твоего мира?

Ты должна спросить, ты должна потребовать ответа, но ты не, ты влюб — это любовь — безумная, глупая, слепая — Сердце — более крупный орган, чем Мозг, как говорят в нашем бизнесе, который называется шоу.

И вот однажды они собираются — Мохаммед и другие мужчины с ножами и молельными ковриками в твоей шикарной квартире в стиле студия, и ты готовишь для них напитки, неожиданно открывается дверь, дверь открывается, и ты видишь, ты видишь, ты видишь, видишь у себя, в своей собственной квартире его, он у тебя в квартире, он идет по твоей квартире, по твоей квартире, у тебя в квартире Усама.

И он подходит к тебе, и он тебе улыбается — улыбка жестокая — и он.

Мир тебе.

Почему ты не —? вот ножи, вот — почему ты не бросаешься на него? ты бы могла, ты должна, ты —

Это внутренний конфликт, ты переживаешь, ты играешь внутренний конфликт. Все так… ради Троя, ты должна отомстить, ты должна броситься на него, ты должна отомстить, но ты не делаешь этого — и тут тебя целуют, тебя целуют — теплый легкий поцелуй, — Усама целует тебя в лоб.

Теперь план ясен. Ты знаешь, как работает ячейка. Теперь ты знаешь, что эти люди несут зло.

Европа будет разрушена. Гаага. Рейхстаг. Тейт Модерн. Они шахиды. Они будут нагружены, опутаны взрывчаткой, и завтра, завтра в поддень они взорвут здания и людей, неся горе и разрушение.

И сейчас они обсуждают Мохаммеда. Что он будет делать? Какая задача у Мохаммеда?

Ты хочешь крикнуть: «Мохаммед нет нет нет нет. Я люблю тебя». Твои губы шевелятся, но слов не слышно.

И тут ты узнаешь, ты видишь, Усама поворачивается, он поворачивается к Мохаммеду, и он дает Мохаммеду задание: Евродиснейленд.

И тогда ты делаешь шаг вперед, и ты слышишь свои слова, как будто за тебя говорит кто-то другой:

Если ты это сделаешь, Мохаммед, я этого не переживу. Я не могу тебя потерять. Я уже потеряла Троя. И я не стану терять тебя. Я — женщина, и я люблю этого мужчину.

И тут ты обращаешься к Усаме:

Позволь мне пойти вместе с ним. Опутайте меня взрывчаткой, пусть я пойду вместе с ним, пусть я погибну вместе с моим мужчиной в поддень, посреди континента в Евродиснейленде.

Ни одна женщина никогда.

Умоляю, великий Мулла, умоляю. Я женщина, но я люблю этого мужчину и хочу умереть вместе с этим мужчиной.

Текут минуты, камера на лица джихадистов, ждущих решения муллы Усамы. Крупный план Мохаммеда — глаза его увлажнились. Твой крупный план — ожидание, ожидание.

И тут Усама улыбается, и он кивает.

«Да».

Ты умрешь вместе со своим мужчиной.

Этой ночью ты лежишь в объятьях Мохаммеда, ты лежишь и ждешь звонка, который скажет «пора на задание, садись на поезд, экспресс Евростар», ты лежишь в темноте, и он говорит:

Я люблю тебя, Эми, я люблю тебя всем сердцем и благодарю Аллаха за твое мужество, за то, что ты совершаешь самоубийство вместе со мной.

Я просто должна это сделать, Мохаммед.

Но мне страшно. Когда с двенадцатым ударом часов тело мое разорвется на части, я отправлюсь в Рай. Мне легко покинуть этот мир и отправиться в Рай. А ты? Куда отправишься ты?

Я… я… я… я… не знаю, Мохаммед. А где… а я, я смогу попасть в Рай?

Нет. Тебе не суждено попасть в Рай.

Ах!

Это наши последние часы.

Тогда возьми меня. Возьми меня. Возьми меня. Будь во мне все эти последние часы. Заполни меня всю, везде, где только можно, пока мне не станет больно и я не смогу больше этого вынести. Иди сюда, Мохаммед, иди.

И он берет тебя, берет тебя, и ты хочешь, хочешь, хочешь, и, наконец, ваши слившиеся воедино тела настигает сон, а потом начинается, начинается этот кошмар.

Вы приехали, вы в Диснейленде, и вы нагружены и обвязаны всеми известными видами взрывчатки, и ты глядишь вокруг — без одной минуты двенадцать, и ты глядишь вокруг — и ты видишь людей, и ты не понимаешь… хорошие люди, хорошие, толстые, счастливые, веселые люди. Стоят в очередях, едят, пьют, катаются. Это твои люди. Что ты делаешь? Что ты делаешь?

Через сорок секунд ты отнимешь у них жизнь. Через сорок секунд ты в клочья разорвешь все живое.

Как ты можешь? Почему ты это делаешь?

Avez vous vu та теге? [5]