Антология современной французской драматургии. Том II

Однако он продолжает.

Тем более когда знаешь, что у зубного врача и его жены одна дочь депортирована, а другая в монастыре.

КЛАРА. Я об этом никогда не говорю. Клянусь тебе чем угодно… Никогда-никогда, ни с одним человеком.

ШАРЛЬ. Когда ты не будешь об этом говорить в следующий раз, ты, пожалуйста, скажи им, что по-прежнему нет ничего нового, за исключением одного: раз наша дочь больше не хочет нас видеть, то теперь мы тоже больше не хотим ее видеть.

КЛАРА. Зачем? Ну зачем ты так говоришь?

ШАРЛЬ. Только затем, чтобы ты знала, что сказать, когда ты ничего не говоришь.

КЛАРА. Никогда, никогда в жизни я не скажу ничего подобного. Зачем мне такое говорить?

ШАРЛЬ. Затем, чтобы пациентки прекратили взбираться на мой трон с таким выражением, будто пришли на похороны. (Смотрит на часы.)Кто сейчас должен прийти? (Продолжает, не дав Кларе ответить.)Чтобы они поберегли свою жалость для тех, кто в ней нуждается больше, чем мы. И главное, главное, чтобы они раз и навсегда перестали торчать у меня в приемной.

КЛАРА. Шарль, ты хочешь разогнать всех пациентов?

ШАРЛЬ. Я хочу полностью обновить свою клиентуру. Да! Я хочу видеть в моем кресле только жизнерадостные физиономии людей, которые ничего не знают ни про нас, ни про наших дочерей. Хочу пациентов, которым плевать на депортированных, на газовые камеры и даже на кармелиток — да благословит их Господь. Хочу, чтобы моими пациентами были одни только бывшие полицаи с гнилыми зубами, бывшие коллаборационисты с беззубыми ртами и авторши анонимных писем. Чтобы у меня была возможность рвать им нервы по живому!

Раздается звонок.

Клара, стараясь подавить рыдание, поднимает палец.

КЛАРА. Шарль, звонят.

ШАРЛЬ. Звонят, ну да, звонят, иди открывать. Кто там еще?

КЛАРА. Мадам Сюзанна.

ШАРЛЬ. Мадам Сюзанна и ее молокосос с гнилыми зубами? Мальчишка просто золотая жила для дантиста. Если только дантист не знает, что вслед за составом, которым депортировали его отца, ушел состав, где находилась… (Кусает нижнюю губу и трясет головой.)

КЛАРА(шепотом).Ты сам всегда отказываешься брать с нее деньги. Она готова платить, она может, она работает.

ШАРЛЬ. Ну да, конечно, я буду брать деньги с вдовы депортированного! Что ты там возишься со своим платком?

КЛАРА. У меня насморк.

Звенит звонок.

Кларастремительно бросается к входной двери — словно мышка, внезапно вырвавшаяся из когтей кошки.

ШАРЛЬ. Подожди, ты помнишь, что надо сказать?

КЛАРА(не оборачиваясь).Ничего. Сказано тебе, я ей никогда ничего не говорю. Мы с ней никогда про это не говорили.

ШАРЛЬ. А что тогда она плачет?

КЛАРА. А ты не думаешь, Шарль, что у нее есть свои собственные причины, чтобы плакать? Собственные причины!

Звенит звонок.

Иду, иду.

ШАРЛЬ(направляясь в кабинет).Этот звонок, этот мерзкий звонок действует мне на нервы. Напомни, чтобы я его сменил.

Клараоткрывает входную дверь. Дантистисчезает в своем кабинете.

На пороге обе женщины быстро обмениваются взглядами и коротко обнимаются. Сюзаннадостает носовой платок и молча промокает глаза. Вместе они направляются в приемную.

СЮЗАННА(звонким голосом).Он не приходил?

КЛАРА. Сынуля? Нет, не приходил.

СЮЗАННА. Он был на футболе.

КЛАРА. Он играет в футбол?

СЮЗАННА. Мы с ним договаривались встретиться у подъезда, но я смотрю, уже много времени, и подумала, что он поднялся, не дожидаясь меня.

КЛАРА. Ну что вы, мадам Сюзанна, он бы так не поступил.

Обе женщины прошмыгивают в приемную.

Теперь Сюзаннаглазами уже откровенно спрашивает Клару, как дела. Жена дантиста качает головой, что означает «ничего нового», и одновременно прикладывает палец к губам, призывая молчать. Сюзаннажестом показывает, что поняла, потом, качая головой, шепчет.

СЮЗАННА. Ой-ой-ой-ой-ой…

Они снова обнимаются. Появляется дантист. Обе женщины вздрагивают, словно застигнутые на месте преступления.

ШАРЛЬ. Добрый день, мадам Сюзанна.

СЮЗАННА. Добрый день, доктор.

ШАРЛЬ. Вы одна?

СЮЗАННА. Он будет с минуты на минуту.