Антология современной французской драматургии. Том II

ШАРЛЬ. Клара, я не в состоянии куда-то тащиться, не в состоянии! (У него отрыжка.) Ты же видишь!

Песнопение продолжается. Клара выходит, шатаясь. Оставшаяся открытой дверь хлопает на ветру. Песнь заполняет пространство. Шарль — в промежутках между спазмами — бормочет ее слова. Потом вдруг бросается к раковине, блюет мимо нее.

Входит растерянная Клара.

КЛАРА. Шарль, это ужасно.

ШАРЛЬ. Согласен, тошнотворно, но по крайней мере наконец все вышло.

КЛАРА. Монашенки, кругом монашенки, их столько… Они наводнили всю палубу… И поют, и поют… Ты бы только видел!

ШАРЛЬ. Дай тряпку.

КЛАРА. Какую тряпку?

ШАРЛЬ. Любую. Куда они едут?

КЛАРА. К своим святым местам.

ШАРЛЬ. К каким святым местам?

КЛАРА. Туда, к нам.

Шарль вытирается, вытирает пол, садится и смеется.

У тебя это вызывает смех?

ШАРЛЬ. Истории про монашек всегда вызывали у меня смех.

КЛАРА. От этого просто голова кругом идет. Они поют, веселятся, некоторые водят хороводы.

ШАРЛЬ. Похоже, качает не так сильно.

КЛАРА. Качает так же, просто ты уже привык.

ШАРЛЬ. Ко всему привыкаешь. Почти ко всему…

Внезапно раздается хасидская песня. Христианское песнопение постепенно затихает. Шарль и Клара слушают, сидя на своих койках. Хасидская песня звучит все громче.

КЛАРА. Хорошо поют.

Шарль смотрит на нее, ничего не говоря, потом ложится.

Пойду посмотрю.

ШАРЛЬ. На кого?

КЛАРА. На наших.

ШАРЛЬ. Может, тебе там попадется «Монд», мне начинает не хватать страницы некрологов.

КЛАРА. Скоро будешь читать свои некрологи на иврите.

ШАРЛЬ. Будем надеяться.

КЛАРА. Ну я пошла.

ШАРЛЬ. Смотри не простудись.

Она уже успела выйти. Дверь снова хлопает на ветру. Шарль поднимается и нетвердым шагом идет ее закрывать.

Темнеет.

ЭПИЛОГ

Церковные песнопения и хасидская песня постепенно переходят в молитвы. Тем временем на сцене появляется Хор.

ХОР. Ну вот, пришло время расставаться со Сподеками. Они плывут к тебе, земля обетованная. Плывут, ничего не ведая об им обещанной стране. Плывут, страдая морской болезнью и неся с собой свою боль — материнскую и отцовскую. Совсем скоро корабль минует Кипр и после короткой стоянки возьмет курс на землю обетованную.

КЛАРА(голос за сценой). Шарль, Шарль! Скорее поднимайся наверх! Виден берег!

Шарль приподнимается на койке.

КЛАРА(появляясь в дверях каюты). Скорей, а то все пропустишь!

(Исчезает.)

Шарль одевается. Песнопения и молитвы звучат мощнее.

Клара появляется снова.

Надень темные очки и соломенную шляпу! Плывем вдоль берега, какая красота!

ШАРЛЬ(надевая на голову соломенную шляпу и доставая очки). Ну вот, сразу чувствуешь себя легче… (Надевает темные очки и ощупью, нетвердым шагом идет к двери.)

ХОР. Если на постановку отпущены приличные средства (чего автор желает от всего сердца) и если позволяет сценическое пространство, то зритель увидит высоко под колосниками в свете (пусть и искусственном) заходящего солнца Клару и Шарля, открывающих для себя землю обетованную, смешавшихся с толпой таких же, как они, искателей забвения и новой жизни, бок о бок с монашенками и послушницами, со священниками, попами и пасторами в одинаковых одеждах паломников, одинаково охваченными волнением, верой и надеждой. Если же средств не будет, придется ограничиться затемнением, сопровождаемым тишиной. Впрочем, тишину, возможно, нарушит раздавшийся вдали призывный крик муэдзина, внезапно заставив нас чутко прислушаться…