Антология современной французской драматургии. Том II

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Да откуда ты все это взял?

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Оставь.

ЛУИ. Однажды ночью я сказал ему по секрету. Я сказал: «Ты — мой самый любимый…»

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Ты это говорил всем. По секрету всему свету. Мне ты каждый раз это говорил по секрету, мы это слышали. Разве не так? Это был наш секрет. Я это слышал собственными ушами.

ЛУИ. Но ты не поверил…

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Я не поверил, нет, разумеется, нет, он говорил это кому попало, ты это всем говорил, всегда наступал такой момент, когда он так говорил, я и не думал верить. В это нельзя поверить. А ты что, ты верил, когда он так тебе говорил?

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Мне он не говорил, я не слушал, и, значит, он как бы и не говорил. Я никогда не слушаю, когда говорят подобные вещи. Бывает, редко, но все же случается и мне самому так говорить, но я не желаю об этом вспоминать. Начнутся сожаления, боюсь я их.

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Но почему? Почему ты не слушаешь? Можешь объяснить?

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Я, не слушая, не доверяю. Всегда боюсь поверить.

ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. А я ему верил.

Что был самым любимым.

Тому, что он говорил мне по секрету.

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Если достаточно поверить…

ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. Достаточно поверить.

(…)

ЛУИ. Меня зовут Луи. Я не назвался.

ЗАКАДЫЧНЫЙ. Ты не назвался.

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Ты никогда не давал себе труда назваться. Сколько раз ты не считал нужным сообщать нам ни имя свое, ни фамилию. Тех, о ком ты жалеешь сегодня, немало, но они, даже если бы захотели, не смогли бы тебя разыскать. У них нет минимальной информации.

ЛУИ. Меня зовут Луи.

ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. А я разве сразу узнал твое имя и фамилию? Не думаю, нет. Это было позже, гораздо позже, через несколько недель, когда мы снова встретились, только тогда ты мне сказал, как нечто совершенно незначительное, обычная твоя манера..

ЛУИ. Но ты меня и не спрашивал.

ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. А что я должен был сделать? Это было вовсе не так важно, как они полагают. Знать твое имя, фамилию — я боялся этого, это означало бы начало чего-то, привязанность, я не доверял, боюсь подобных вещей. Я знал, что скоро умру, — мне сейчас около тридцати, и как раз в этом возрасте я должен был умереть — я готовился к смерти и не хотел отягощать себя сожалениями, ты можешь это понять.

ЛУИ. Могу понять.

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Объяснять надо не ему…

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Мне?

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Да.

С твоими привычками избегать лишних знаний, никогда ничего не знать.

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Не отрицаю, не вижу в этом ничего дурного.

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Однажды я спросил у тебя номер твоего телефона, когда мы с тобой встретились, и я потом попросил у тебя твой телефон и адрес, я попросил у него телефон и адрес, ты мне сказал: нет. Ты сказал: я предпочитаю не давать, так будет лучше. Потом ты сказал: я буду помнить, что дал тебе телефон, а ты не позвонишь, я огорчусь и все такое…

А если у тебя его нет, если я буду знать, что у тебя его нет, я и думать об этом не стану, просто запрещу себе об этом думать…

Разве не так ты говорил?

ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. И ты никогда не пожалел? Потом?

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Да Он жалел, это точно, он не говорит, не хочет об этом говорить, но он жалел, все произошло в точности так, как он предполагал, он не мог вернуться назад, от этого он и старался уберечься с самого начала.

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Я всегда остерегался слишком много знать, вешать на человека имя и потом мучительно пытаться увидеться с ним вновь. Я даже лиц толком не знал, не видел их в темноте. Ты можешь это понять?

ЮНОША, ВСЕ ЮНОШИ. Тебе так лучше?

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Зачем тебе это знать?

(…)

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. А ты?

ЗАКАДЫЧНЫЙ. Я?

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. Да Никогда не видел. Вот и встретились. Что ты здесь делаешь?

ЗАКАДЫЧНЫЙ. Я его лучший друг. Закадычный. Так меня называют.

ЕЛЕНА. Я всегда видела их вместе… Я Елена Могу я пожать вам руку?

Я всегда видела их вместе, они были друзьями еще до того, как я появилась, о чем я хотела сказать выше. Когда я вошла в его жизнь, они были вместе и неразлучны, и я не могла этого не знать, просто не имела права Я приняла.

Он оставался с ним, закадычный друг, оставался, чтобы приглядывать и не давать в обиду. Потом мы увидим, как он не один раз попытается, и не безуспешно, помешать истории скатиться в драму.

ЗАКАДЫЧНЫЙ. Ты мне поможешь. Ты ведь поможешь?

ЕЛЕНА. Ну да, конечно…

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. А друг этого, что ли Луи его друг?

ЕЛЕНА. Да И с тех пор как Луи узнал, что тоже умирает, этот неотлучно с ним, сопровождает, оберегает от всех, от всего, в том числе и от него самого.

ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ. А ты?

ЕЛЕНА. Я?