Антология современной швейцарской драматургии

ЭСТЕР. Я не знаю, кто я. Наверное, я сбилась с пути.

СОФИЯ (наматывая ленту на тело Эстер). Я смотрела, как ты мечешься в своей шелковой сети, подыскивая для нас слова оправдания и утешения. Напрасный труд. Лучше снова сделай тот незаметный, молчаливый, но такой выразительный жест, которым ты назначила самой себе первое свидание.

Одним движением Эстер сбрасывает с себя ленту. Остальные женщины хлопают ей. Искрометный ритм «Ча-ча-ча» наполняет сцену. Женщины танцуют, следуя выверенной хореографии, до тех пор, пока музыка не прерывается и белый свет не выхватывает фигуру мадам Козетты. Остальные продолжают двигаться в танце без музыки.

МАДАМ КОЗЕТТА. Откуда я знаю, кто пустил этот слух? Пустил и пустил. Приходили женщины, девушки, много девушек. Всех возрастов. Каких только не было. И каждая делилась своей историей, хотела забыть о пережитом, залечить полученную рану. Мы так и не выясняли, правы они или нет. Истина частенько оказывается глухонемой, не так ли? Я всегда летала очень низко, осторожничала. Но у меня все равно кружилась голова. И вот в один прекрасный день — раз! И я обрела это чувство, примерила его на себя. Даже не знаю, с чем это сравнить… (Смеется.) Это чувство достоинства, люди, достоинства….

Снова звучит музыка. Мадам Козетта присоединяется к танцу. Мелодия затихает. Целиком поглощенная действием, Агнесс шлет воздушные поцелуи направо и налево, не замечая, что сцена закончилась, а свет стал более тусклым. Она остается на сцене одна.

Пауза.

АГНЕСС. Где вы? Где вы? Вы не должны выключать свет! Вы же знаете, что в темноте у меня болят глаза!.. У меня болят глаза…

Агнесс несмело затягивает песенку, словно вспоминает о чем-то плохом. Ее движения и голос призваны передать акт насилия. Она снимает с себя одно платье и остается в другом, черном. Агнесс прикрывает рот рукой, и звук песни перерастает в крик. Она оголяет плечи. Этот жест отражает всю ее хрупкость.

МАДАМ КОЗЕТТА (сидя за столиком в глубине сцены). Иногда я спрашиваю себя, как можно пережить всю эту черноту. А потом смотрю на тебя, такую ясную и приветливую. Ты сидишь и смотришь на мир из своего окна. Ты не должна была этого делать, в этом не было необходимости!

АГНЕСС. Это всего лишь мизансцена.

МАДАМ КОЗЕТТА. Иногда я спрашиваю себя, как можно пережить все это. А потом смотрю на тебя… Я всегда смотрю на тебя, когда мне нужна надежда. (Пауза.)

АГНЕСС. Ты споешь эту песню, правда?

МАДАМ КОЗЕТТА. Да, наверное…

АГНЕСС. Спой мне еще разок.

Мадам Козетта раскрывает свой веер и поет. Входит Анна и начинает ей подпевать. Она поет, чтобы поддержать ее. Иви врывается в эту сцену и прерывает песню. В руках у нее простыня.

ИВИ. Я нашла эту. Может, она пригодится…

АННА (резко). Кто тебе разрешил трогать то, что тебе не принадлежит?!

ИВИ. Но я думала…

Анна вырывает простыню у нее из рук. Из простыни вываливается нож. Пауза. Анна яростно колотит простыней по полу до тех пор, пока не успокаивается.

АННА (подбирает нож). Больше никогда, никогда его не бери.

Она собирается выйти, но ее останавливает вой сирены. Все встают в середине сцены спиной к спине.

Агнесс раскрывает зонт, пытаясь их защитить. Пауза. Звук умолкает.