Антология современной уральской прозы

На этот раз отец приходит с газетой «Советская Россия» — поставить свою подпись в ПОДПИСНОМ ЛИСТЕ за перевыборы Президента.

— Спасибо, — говорю, — только вот у меня очень работы много, а это меня не очень интересует...

После чего следует тирада, что равнодушные — и есть самые страшные люди, и т. д. И отец самораспаляется до ругательных терминов.

Не реагируешь, и он, выплеснувшись, уходит, но через каждые 5 минут возвращается. Приходит объяснить, зачем этот ПОДПИСНОЙ ЛИСТ нужен.

— Я понимаю, — говорю, — только меня устраивает и Президент, какой он ни на есть, и правительство, какое бы оно ни было. По мне, так лишь бы ничего не менялось.

Ошарашенный этим он уходит, а через пять минут возвращается вновь, подготовившись к новому раунду дискуссии, вооружившись новыми аргументами.

— Да ведь как же так!.. Да ведь как так можно!!. — И выдаёт аргумент, которого уж я никак не ожидал и который меня даже забавляет: — Да ведь они НАЦИЮ СПАИВАЮТ!!!

Прочитал на заборе неподалёку от Б. У. Кашкинского подвала такую назидательную назаборную надпись: МЫСЛИ ПАЧКАЮТ МОЗГИ.

Выставка КТО КАК УМРЁТ.

Картинки смерти всех моих знакомых, а также известных политических и культурных деятелей. В несерьёзной стилистике Херлуфа Бидструпа. Плюс выставка предсмертных слов всех этих людей (кто, что пожелает, пусть сами напишут). Плюс сам я, лежащий в гробу, венки от организаций, настоящая заказанная слезовыжимательная панихида и поминки тут же. Спонсоры — фирмы РИТУАЛЬНЫХ УСЛУГ. Плюс — достраивание личной мифологии — перечень всех нереализованных тенденций и домыслы. И все юношеские автопортреты.

КТО КАК УМРЕТ:

Дубичева свяжу и для начала ребро ему вырву. Пусть живёт.

Таню Буданцеву просто скормлю собакам. Не хочу пачкать руки. (Потому что жена хорошего знакомого.)

Арсению Сергееву надо, равномерно постукивая, гвоздь в голову вбить. А может, лучше вбить кол сзади, чтобы он вышел ко рту.

Раю Абельскую убью по затылку её же кружкой, когда она будет курить у меня на кухне.

Полину Зыкову сначала изнасилую, потом ещё раз изнасилую, а потом как-нибудь тихонечко дверью придавлю. (Потому что невинным контактам сопротивляется, возникает такое желание.)

Из Воловича В. М. сделаю чучело в назидание потомкам.

Егорова прибью за уши гвоздями к стене.

Марине Сергеевой отрежу её короткие ножки, сварю в кастрюле и заставлю их съесть.

Леша Мишарин — человек безобидный, но ведь и его нельзя оставить в живых.

Колю Федореева убью, но есть не буду.

Челикова забью телефонной трубкой. Двумя телефонными трубками.

Брусиловского почему-то тоже хочется изнасиловать.

Пяткова заставить выжигать паяльником на его животе его же карикатурки.

Еремеева просто потыкать вилкой.

Тишкова обстругать перочинным ножичком до кондиции ДАБЛОИДА.

Т. Афанасьевой кишки выпустить и обмотать вокруг компьютера.

Не забыть убить Егорова, Петю, Ксеничку, Г. В., Касимова, Козлова, Лену В., Таню Гордиенко.

А сам я не умру. Мой дух в заветной лире мой прах переживёт и тленья избежит.

Самое большое удовольствие — уши об Инну греть.

Идёт Красная Шапочка ночью по лесу. Из-за кустов зловещий голос:

— Красная Шапочка, жить хочешь?!

— С ТАБОЙ ЧТО ЛИ, КА-А-АЗЕЛ!?

Шутка Б. У. Кашкина при виде всякой новой приходящей к нему, незнакомой доселе девицы:

— ПРОХОДИ, РАЗДЕВАЙСЯ, ЛОЖИСЬ!

И — когда она начинает недоумённо хватать ртом воздух:

— ВСТАВАЙ, ОДЕВАЙСЯ, УХОДИ!

Как он, во всяком случае, сам любит хвастаться.

В город приезжает певица ВАЛЕРИЯ с новым альбомом АННА.

Леня Баранов, залезая от Марины Пеккер на деревья (когда я отправил его провожать её до дому лет 16 назад), объяснял свое необыкновенное поведение так:

— ОБЫКНОВЕННОЕ МУЖСКОЕ КОКЕТСТВО!

Приветствие уличного художника Костина:

— ШЛЮФУЙВНЕМАТОЧНО!

Самая мерзкая фраза из уст девушки:

— Тебе что, обязательно всякий раз лезть мне под юбку?..

Смерть Н. Федореева. Неожиданное наблюдение.

Удовольствие своего рода — сообщать старым знакомым о смерти общего товарища, переживая с ними заново некую прежнюю общность.

Наташа Д. (поддатая) выдала мне по телефону следующее признание:

— Я в детстве очень любила бананы есть, а сейчас я их не ем!

Думаю, что что-то тут не так, и говорю невинным тоном:

— А почему?

— А потому что, — отвечает, — они — ФАЛЛИЧЕСКИЙ СИМВОЛ.

Инна жрёт бананы в охрененных количествах, подкрепляя сие пристрастие всякий раз упоминанием о том, что она-де где-то читала, что бананы содержат ГОРМОН УДОВОЛЬСТВИЯ.

Я говорю, что это из той же оперы, что и ТРУПНЫЙ ЯД. В том смысле, что никакого «трупного яду» нет.

— Как нет, — говорит она, — а бананы разве не содержат трупный яд?

— ...? ...? ...!!! — Говорю я. В смысле: — Ты что, сбрендила?

— Ну я сама читала в газете, что по статистике на такое количество бананов, которое у нас в стране потребляют, ну никак не может хватить нормальных холодильников. И следовательно, их хранят в моргах. Я даже неделю после этого бананы есть не могла!

Я говорю: — Ты что, охренела что ли! А морги твои что ли миллионами исчисляются? В моргах трупы хранить негде, не то что бананы!

Злой рок: назвал Таню Колпакову ЖАННОЙ, а Инну — НАТАШЕЙ.