Антология странного рассказа

— Как обычно, в стене…

— Скоро там уже места не будет.

— Не беда, построят пятое кольцо…

Адаму снова показалось, что на плечо ему легла поросшая густой рыжей шерстью рука.

«Рука!..» — холодок сумасшествия пробежал у него по спине.

Резко обернувшись и балансируя, как будто на скользком льду, едва удержавшись, чтобы не упасть, и пытаясь сгруппироваться, чтобы при падении откатиться в сторону, он оказался носом к носу с девушкой, очень коротко стриженой и одетой так же, как четыре жрицы, с той лишь разницей, что её хитон был белого цвета. Руки у нее были нормальные. В левой она держала что-то, напоминающее лунный камень.

«Какая редкость!»— мелькнуло и исчезло в сознании Адама вместе с полузабытыми геологическими познаниями.

Её первых слов он не расслышал и переспросил:

— Что?

Она улыбнулась и повторила громче:

— Вы мне чуть ключицу не сломали…

Туман вокруг рассеялся, и мир вокруг обрёл свои обычные очертания предсказуемости. Адам бросил взгляд в толпу: никакого следа похоронной процессии в ней не было.

— Извините… Мне… У меня голова закружилась…

Он не мог оторвать глаз от гипнотического сияния камня.

— Могу я чем-то помочь? — девушка приподняла бровь, но лицо её осталось неподвижным. Эта разбалансировка мимики напоминала Адаму ожившую маску, которую он видел… или это ему приснилось, что он видел… в Японии, на берегу океана… Странствующий мим и прикрывшая веером красиво раскрашенное лицо гейша возле киоска, за которым уходила вверх отвесная скала с единственным деревом на вершине. Девушка напоминала Адаму одновременно мима и гейшу, странное существо с непривычными для европейца движениями угловатой плавности. Снова слегка закружилась голова, как тогда, когда он оторвав взгляд от мима, посмотрел на дерево на вершине, которое именно в этот момент со скрежетом накренилось, посыпались комья грунта, и оно стало падать прямо на гейшу, прикрывающуюся веером…

— Нравится?

Девушка бросила взгляд на толпу, продолжавшую свои метаморфозы, на камень в руке и прямо в глаза Адаму, пытаясь расшифровать его взгляд, прикованный к камню.

Он пожал плечами:

— Вы про камень или про ритуал?

— Про ритуал, конечно… А камень… это всего лишь фаль…

— Фаль? — не веря своим ушам, переспросил Адам.

— Ну да, фаль… — девушка снова улыбнулась, чудесным образом сохраняя остальную мимику на Лице в полной неподвижности.

И тут он сообразил, что она говорит по-русски. Хотя и с необычным мягким акцентом. С другой стороны, почему бы ей и не говорить по-русски… Но откуда она знает, что…

— Меня зовут Нинлиль, — сообщила она.

Естественно, это её здешний псевдоним, понял он и назвал своё настоящее имя, не видя причин скрывать его и вообще придерживаясь принципа: если не знаешь, что сказать, говори правду.

— Поляк? — полуутвердительно спросила Нинлиль.

— Литовец, — поправил он и, подумав секунды три, уточнил:

— Хотя, пожалуй, скорее белорус… то есть вообще-то еврей.

— О-о! — оживилась она. — Что делает мальчик из приличной еврейской семьи в таком месте, как это?!

Он вежливо улыбнулся старой шутке и выразил сожаление, что главный ритуал так плохо виден и слышен.

— Да это же вовсе не главный ритуал! — пренебрежительно махнула рукой девушка. — Точнее, это главный для непосвящённых, — она кивнула в сторону толпы, окружавшей составленный из свечей лабиринт-спираль.

— А настоящий главный ритуал — завтра, рано утром, когда большинство гостей, наблюдателей вроде вас и рядовых участников разъедутся, и останется только элита.

— И вы, надо полагать, принадлежите к элите?

— Пока нет. С завтрашнего утра буду.

В центре спирали из трепещущих язычков пламени образовался круг, внутри которого оказались загадочное рогатое существо и полуобнажённая белая женщина с чёрной грудью. Все замолчали, и в напряжённой тишине послышалось не то завывание, не то пение дуэтом черногрудой женщины и Рогатого. Это прозвище, как ярлык, приклеилось в уме Адама к носителю мохнатого шлема.

— Жрица Млечного Пути…

Адаму показалось, что Нинлиль в полутьме сверкнула зубами то ли в усмешке, то ли с агрессией.

— Вы о ней? — Адам кивнул в сторону черногрудой жрицы.

Нинлиль не ответила. Её лицо стало непроницаемым.

Тем временем живая змея из людей в спирали-лабиринте стала активно подтягивать диалогу жрицы и рогатого. Слов по-прежнему было не разобрать, но эмоциональность происходящего нарастала на глазах.

— Это, — Нинлиль кивнула в их сторону, — …ну… как бы настройка. Если угодно, репетиция. А вот завтра утром — главная мистерия.

— Вот как? На этом же самом месте?

— Не совсем. Можно сказать, что это будет в концертном зале.

У Адама брови поползли вверх:

— В концертном зале? И что, при публике?

— Возможно. Только вряд ли публика будет подозревать о смысле происходящего.

— Что? Вот эта черногрудая и Рога… — Адам поперхнулся и с трудом припомнил подходящее к случаю слово. — И этот церемониймейстер в рогатом шлеме?

— Ага, — совершенно по-детски отозвалась Нинлиль. — Вечная мистерия о великом шамане и поэте…