Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I

Основным сочинением, в котором излагаются взгляды Аэция, является его «Синтагматион», изданный в конце 359 г. «Синтагматион» дошел до нас в двух редакциях: одна в составе «Панариона» свт. Епифания Кипрского[589], причем часть «Панариона» Епифания, содержащая «Синтагматион», сохранилась также в составе «Сокровища» Никиты Акомината[590]; другая версия «Синтагматиона» сохранилась в составе «Диалогов о Троице» Пс. — Афанасия[591]. Эта версия независима от той, что представлена у Епифания, и в ней недостает некоторых секций. Современное критическое издание «Синтагматиона» было осуществлено в первой половине XX в. Г. Барди[592], а также в составе издания «Панариона» свт. Епифания Кипрского, К. Холлем и сотрудниками[593]. Затем, в 1968 г. «Синтагматион» Аэция издал Л. Уикхэм с учетом всех доступных в то время рукописей[594]. Издание Л. Уикхэма, кроме собственно критического издания, предисловия и переводя «Синтагматиона» на английский язык, сопровождено обширными комментариями к каждой секции; иногда прочтение Л. Уикхэма некоторых выражений Аэция отличается от прочтения Г. Барди и К. Холля. Также имеет некоторую ценность перевод «Синтагматиона» на английский язык в составе относительно недавнего нового перевода «Панариона», осуществленного Ф. Уильямсом[595].

Т. Копечек справедливо отмечает[596], что если свт. Афанасий отдельно подвергал критике тезис ариан о неподобии сущности Сына Божией сущности и отдельно тезис о том, что понятие «нерожденность» выражает бытийное отличие Сына от Бога, причисляя первого к тварной сфере, и не делал акцента на связи между этими положениями, то Аэций стремился установить логическую связь между ними. Основная цель его «Синтагаматиона» — доказать, что «нерожденноел» является истинным именем Божией сущности, а «рожденность» — сущности Сына и, таким образом, если Бог не просто не рожден, но по Своей сущности является нерожденным, и Сын не просто рожден, но и по самой сущности своей является таковым, то, значит, Бог и Сын — иносущны, а не единосущны (единосущие отстаивал свт. Афанасий и его сторонники), и не подобосущны (на подобосущии Отца и Сына делали акцент подобосущники во главе с Василием Анкирским и Георгием Лаодикийским).

Рассмотрим наиболее важные темы, затронутые в «Синтагматионе».

Как мы уже отмечали, дискурс Ария предполагает, что Божественная сущность является непознаваемой и неизреченной, и хотя, согласно Арию, Бог есть нерожденный, это не является характеристикой Его сущности, но «нерожденность» представляет собой предикат, относимый к Богу наравне со многими другими[597]. Мало того, понимание Арием Божественных имен, насколько можно судить, таково, что любое имя, сказываемое о Боге, может быть высказано только в плане противопоставления Божественного бытия свойствам тварного мира, и в частности, Бог, согласно Арию, именуется «нерожденным» по противопоставлению «рожденности» Сына[598], — это одно из проявлений апофатической тенденции в богословии Ария. В этом плане учение Астерия выступает в качестве промежуточного звена в отношении доктрин Ария и Аэция. У Астерия, насколько можно судить по сохранившимся фрагментам, отсутствуют элементы апофатики, столь важные для Ария, однако еще нет акцента на рационализме в богословии, который являлся главнейшим моментом в подходе Аэция. Итак, Аэций, переосмыслив учение Ария, отверг аспект непознаваемости и неизреченности сущности Бога, который имел место в Ариевой системе. Можно согласиться с Т. Копечеком[599], что, вероятнее всего, акцент на понятии «нерожденности» Аэций заимствовал у Астерия, который пытался осмыслить и определить это понятие[600].

Свое опровержение единосущия Бога и Сына посредством выделения «нерожденности» как истинного имени сущности Бога Аэций в своем «Синтагматионе» производит при помощи разнообразной аргументации.