Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I

Ведь если начать рассмотрение исходя из сущностей, то [стоящая] превыше царства и вовсе не допускающая рождения сущность, научая этим ум, который приближается к ней с благим расположением, повелевает по закону естества как можно дальше устранить сравнение с иным и нам указывает представлять себе ее действие подобающим и сообразным достоинству этой сущности[751]. Если же кто‑либо начинает рассмотрение с созданий и от них возводится к сущностям, то, находя, что Сын есть творение Нерожденного, а Утешитель — Единородного, и из превосходства Единородного удостоверяясь в различии действия, получает он несомненное доказательство и разности по сущности[752]; не говоря уже о третьем [аргументе], что действующий самовластно совершенно отличен от того, кто действует повелением Отчим и исповедует, что Он «ничего не творит Сам от Себя» (Ин. 5, 19), [отличен] как поклоняемый от поклоняющегося.

21. Итак, если они считают, что не нелепо приписывать равенство одного с другим во всем этом, как то — сущности, действии, власти и имени, устраняя различие в именах и вещах, то пусть ясно скажут, что есть два Нерожденных. Но если это явное нечестие, пусть они не пытаются под покровом слова подобие ввести то, что все исповедуют нечестием. Однако чтобы не казалось, что мы насилуем истину собственными вымыслами и доводами (согласно клевете, которая на нас возводится и повсюду распространяется), мы приведем доказательства из Писаний. Один Бог возвещается и законом и пророками. Что Он же Бог Единородного, исповедует и Сам Спаситель: «Ибо Я восхожу», — говорит, — «к Моему Богу и Богу Вашему» (ср.: Ин. 20, 17). Есть только один истинный Бог (ср.: Ин. 17,13), единый мудрый (ср.: Рим. 16, 27), единый благой (ср.: Мф. 19, 17), единый всемогущий (1 Тим. 6, 15), единый имеющий бессмертие (1 Тим. 6, 16). И пусть никто не смущается и не приходит в смятение от этой мысли. Ведь мы высказываем это не для того, чтобы отрицать божественность Единородного, или Его мудрость, или Его бессмертие, или Его благость, но чтобы отличить превосходство Отца. Ибо мы исповедуем Единого Бога Единородного, нашего Господа Иисуса, нетленного и бессмертного, мудрого и благого. Однако относительно Его возникновения и того, что Он есть, мы говорим, что причина Его — Отец, Тот, Кто как Нерожденный не имеет причины для своей сущности или Своей благости; таково понимание, к которому приводит нас все сказанное выше.

22. Однако же, если один Бог истинный и мудрый — поскольку и Один Единородный Сын (так как Едино порождение Нерожденного), — то не был бы Он [т. е. Бог Отец] чем‑то единственным, если бы Его природа делалась бы общей с другим через подобие. Итак, необходимо отвергнуть подобие по сущности и принять подобие Сына Отцу по [Его] собственному слову[753] и поистине отнести причину и начало всего к Одному и Единственному, Сына же ясно подчинив Отцу, понятия обо всем этом тщательно очистив, и признать, что Его [т. е. Отца] образ действия не человеческий, а легкий и божественный, и не считать, что Его действие [при рождении Сына] это какое‑то разделение [на части] или движение сущности, как это вынужденно примышляют те, кто введен в обман софизмами греков, объединяя с сущностью действие [энергию] и объявляя из‑за этого, что мир совместно с Богом [всегда существует]; [они] никоим образом не избегают этой нелепицы. Необходимо ведь, в самом деле, чтобы свидетельствующие о прекращении творения не отрицали и его начало[754]. Ведь ничто из приходящего к концу не [может не быть] подвигнутым от начала.