Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I

На друтой возможный источник специфичного для Аполлинария улчения об отсутствии у Христа человеческого ума и замещении его Божеством указывает св. Епифаний Кипрский. Рассказывая о своей беседе с учеником и ставленником Аполлинария Виталием в Антиохии, св. Епифаний, среди прочего, сообщает, что Виталий, как выяснилось в их беседе, считает, что ум тождественен ипостаси, т. е. что если бы у Христа был человеческий ум, то это означало бы, что помимо ипостаси Логоса во Христе была бы еще другая, человеческая ипостась. Именно этого, т. е. наличия двух Сынов в одном Христе — Сына Божия (Логоса) и Сына Человеческого (Иисуса), скорее всего, и хотели избежать Аполлинарий и Виталий, и, чтобы достичь это, они и ставили на место человеческого ума во Христе Божественный Логос, что сразу решало все проблемы — и проблему упразднения возможности «борьбы воль», и проблему наличия двух субъектов или двух лиц (или ипостасей). Однако, как замечает св. Епифаний: «Ни я, ни кто‑либо из сынов Церкви не почитает наш ум ипостасью, но считаем некоторою силою, от Бога нам данною и в нас существующею»[1018]. Таким образом, в основе ереси Аполлинария лежало вполне традиционное для платонизма, но не принятое христианской мыслью отождествление «личности» с разумной душой[1019]. Что же касается проблемы диоэнергизма, а именно того, как обеспечить, чтобы наличие во Христе двух природных воль не привело к тому, что в Нем могла возникнуть внутренняя борьба, т. е. грех, то эта проблема была решена лишь в VII в. в спорах прп. Максима Исповедника с моноэнергистами и монофелитами.

Мы не можем здесь останавливаться на всех аспектах учения Аполлинария; некоторые из них, впрочем, обсуждаются в статье, посвященной полемике с его учением. Здесь же, предваряя публикацию русского перевода единственного полностью сохранившегося богословского трактата Аполлинария, отметим его вклад в становление православной триадологии, который не отрицает и св. Епифаний. Замечательно и исповедание Аполлианарием, возможно первым из всех христианских авторов IV в., Божества Святого Духа; впрочем, позднее св. Григорий Богослов высказывал мнение, что Аполлинарий хоть и исповедал, что Святой Дух — Бог, но все равно сохранил черты субординационизма, т. е. св. Григорий не признавал троическое учение Аполлинария вполне православным[1020]. Безусловно, однако, что на тот момент, когда писалось Κατά μέρος πίστις, это произведение (за вычетом сомнительных христологических пассажей) представляло собой важный шаг в истории раскрытия Никейской веры.

Аполлинарий Лаодикийский. Подробное изложение веры (пер. Г. И. Беневича) [1021]

1. Ненавистны и чужды апостольскому исповеданию те, кто говорят, что Сын — [нечто] присоединенное к Отцу, [возникшее] из ничего или из исторгнутого [Отцом] начала (άρχής), и кто также думает и о Святом Духе; и говорящие, что Сын делается Богом и Святой Дух освящается по дару и благодати; кто Имя Сына делает общим с [именем] рабов, «перворожденным из тварей» (Кол. 1, 5), тем самым говоря, что Он подобно [им] из не–сущего, и что Он был первым создан; и не исповедующие единственного Единородного Сына, сущего с Отцом, предавшего Себя, чтобы быть сопричтенным к смертным, и потому считающегося «первородным»; описывающие рождение Сына от Отца, наподобие человеческого [рождения] посредством измеримого отрезка времени и не исповедующие безначальным эон Родителя и Рожденного; те, кто вводят три разобщенные и чуждые [друг другу] поклонения, хотя есть лишь одно и единое законное служение, которое мы имеем, получив его свыше через Закон и Пророков, и которое было подтверждено Господом и проповедано апостолами. Не менее чужды [истинной вере] те, кто не исповедуют Троицу из Трех Лиц (προσώπων), согласно истине, но нечестиво воображающие в Единице (μονάδι) [нечто] тройственное, [образованное] составлением и считающие, что Сын в Боге [является] мудростью, подобно человеческой мудрости, благодаря которой люди и мудры, и представляющие Его Словом по образу слова произносимого или мыслимого, а не единой и уникальной ипостасью (ύποστάσει).

2. Церковное же исповедание и спасающая мир вера о воплощении Слова [состоит в том], что Он предал Себя человеческой плоти, которую воспринял от Марии, оставшись в [Своей] тождественности и не переменившись в Божестве и не претерпев [в Нем] никакого изменения. Он соединился с плотью, уподобляясь людям, так что плоть была соединена с Божеством, а Божество восприняло страдательность плоти в исполнении таинства. После же разрушения [уз] смерти святая плоть [Его] была облечена в постоянное бесстрастие и неизменное бессмертие, поскольку изначальная человеческая красота была воспринята божественной силой и предоставлена всем людям в усвоении веры.