Антология восточно–христианской богословской мысли, Том I

Вместе с другими работами Евагрия Франкенберг опубликовал корпус из 62 его писем[1246]. Эти тексты, как отмечает их исследователь Г. Бунге, значительно расширили наши представления о том, каким человеком был Евагрий и в каком историческом и духовном контексте он создавал свои сочинения[1247]. К корпусу этих писем примыкают два больших послания: «Послание о вере», одно из самых ранних сочинений Евагрия, и «Послание к Мелании», которое было составлено незадолго до его смерти.

Мировоззрение Евагрия, «философа в нустыне», по выражению Антуана Гийомона[1248], сформировалось под влиянием двух традиций, которые нашли в нем свое оригинальное соединение[1249]. В юношеские годы, проведенные им в обществе Великих Каппадокийцев, он смог познакомиться как с философской традицией платонизма, так и с трудами Оригена, органически с ней связанной. Пятнадцатилетнее пребывание в египетской пустыне открыло для него аскетический опыт египетского монашества (прежде всего через общение с Макарием Египетским) и сделало одним из самых ярких выразителей этого опыта’[1250]. «Бывший ранее философом только в слове, он приобрел философию и через дела», — пишет о египетском периоде жизни Евагрия Сократ Схоластик[1251]. Слово «философия» в приложении к Евагрию, таким образом, имеет практический смысл, что было в той или иной мере характерно для всех философов античности, для которых философия была в первую очередь образом жизни. Тем не менее в случае Евагрия «практическая» составляющая выступает на первый план, так что все его учение предстает в виде пути духовного совершенствования и приобретения того состояния, которое может быть названо «знанием».

В согласии с платонической традицией Евагрий полагает, что в основе мироздания находится Λόγος, разумный принцип. Руководствуясь им, Бог сотворил «разумные существа» (τά Λογικά), или «умы» (νόες), пребывавшие изначально в единстве с Творцом[1252] и обладавшне совершенным «знанием» (называемым Евагрием «сущностным знанием»: γνώσις ούσιώδης). Это единство, однако, было нарушено из‑за самовольного отпадения «разумных сущностей» от своего Создателя (Евагрий обозначает его в сирийских текстах термином mettzVamita — «движение, побуждение», что соответствует греч. κίνησις). В результате этого «отпадения» образовалась иерархия творения, на вершине которой находятся высший Ум, Бог, а также «утиные сущности», а внизу — все, что относится к «чувственной» природе, и демоны. Отпавшие от Бога «умы» были соединены с душами и облечены в тела, которые связали их с низшим, «чувственнылт уровнем творения.

Эта космологическая часть учения Евагрия в несистематической форме присутствует в трактате «Гностические главы» и наиболее последовательно выражена им в «Послании к Мелании». Так же как и Ориген, Евагрий полагает, что утраченное единство с Богом должно быть восстановлено в конце дней, когда «умная» природа вновь вберет в себя все остальные уровни раздробленного творения и соединится со своим Творцом, чтобы обрести полноту «знания» Его.

Однако пока это не произошло, каждый человек, появляющийся на свет, находится в подчиненном положении: будучи сотворенным «по образу Божиему», он сохраняет в себе «умное» начало, некогда пребывавшее в единстве с Богом, но оказывается в подчинении у чувственной реальности, с которой его связывают душа и тело. Тем не менее у человека есть возможность освобождения, и это путь, который Евагрий определяет в начале трактата «Практик» (первой части его большой «трилогии») следутощим образом: «Христианство есть умение нашего Спасителя Христа, состоящее из практики, физики и богословия»[1253].

Евагрий называет здесь не столько формальные области знания, сколько те стадии, которые должен пройти человек на духовном пути. Этап «практики» (πρακτική) имеет своей целью противодействие души[1254] «помыслам» (Λογισμοί). Борьба со «страстями» (πάθοι)[1255], которой посвящены трактаты «Опровержение» и «Практик», должна привести к состоянию «бесстрастия» (απάθεια), освобождающее человека от ига «чувственности» и дающее ему подлинное понимание реальности. Это состояние называется им словом φυσική, поскольку человек становится способен видеть духовную реальность (Λόγος) сквозь видимый, «чувственно воспринимаемый» мир[1256]. Только достигнув свободы от «страстей» и духовного взгляда на реальность, «ум» (νους) становится способным воспринять «знание» о Боге, «богословие»[1257].

Таким образом, путь очищения «ума» оказывается движением от «практики» (πρακτική) к «знанию» (γνώσις)[1258], и одновременно «восхождением ума к Богу»[1259]. В конце этого пути «уму» открывается духовное «единство» мира, которое должно быть исполнено в эсхатологической перспективе, когда исчезнут различия («имена и числа», по выражению «Послания к Мелании») и «Бог будет все во всем»[1260].