Антон Фарб

– На трискеля вы не похожи, нет той наглости, эдакого чувства своего превосходства… Спеси вам не хватает, вот оно что! Полицейский? М-м-м, вряд ли. Разве что очень давно. Наши стражи порядка одеваются иначе. Значит, частный детектив. Я угадал? Можете не отвечать, вижу по вашей побитой физиономии, что угадал. Но с полковником Шварцем знакомы, иначе не стали бы бросаться налево и направо его именем, если вы, конечно, не полный идиот… Вы же не полный идиот, правда? Не обижайтесь, это я в медицинском смысле, идиотия – всего лишь одна из форм олигофрении, у нас половина населения Авадона страдают этим заболеванием в легкой форме, дебилизм – слыхали про такое?.. Но вернемся к нашим баранам, пардон, трискелям. Вас, похоже, действительно откомандировал сюда Шварц за этим самым Петерсеном. Вопрос в том, почему именно вас, а не кого-нибудь из своих мордоворотов?

К концу монолога доктора Лимек пришел к выводу, что более всего на свете Меерс любил слушать звук своего голоса. С такими людьми всегда было легко работать: надо просто направлять их поток красноречия в нужное русло.

– Вопрос не в этом, доктор. Вопрос в том, знает ли Шварц о вашем сотрудничестве с Петерсеном в проекте «Авалон» или он направил инженера сюда по чистой случайности?

У доктора Меерса удивленно округлились глаза.

– В каком, простите, проекте? – переспросил он и тут же принялся оправдываться. – Не понимаю, о чем вы говорите. Да, я давно был знаком с Персивалем, я наблюдаю его дочку, но сотрудничество? Проект? Вы что, бредите? У вас делириум?

– У меня дневник Петерсена, – соврал сыщик.

Меерс замолчал, сложил губы трубочкой и просвистел первых пару нот из Пятой симфонии Бетховена.

– М-да, – сказал он сердито. – Что называется, приехали. Чертов кретин. Со своими журналами, дневниками, чертежами… Маниакальная тяга все записывать… Сколько вы хотите за дневник?

– Я не шантажист.

– А жаль. С деньгами все было бы проще.

– Я хочу знать, что случилось с Петерсеном в ночь на прошлый четверг. Где он был все это время. И где его нашли трискели.

– И это все?

– Нет, – Лимек пошел ва-банк: – Я хочу знать, что на самом деле задумали Ксавье и Валлендорф, и какую роль во всем этом играют алхимики. Я хочу знать все, до последней детали, до самой мельчайшей подробности. И тогда я постараюсь сделать так, чтобы Шварц не узнал о вашем участии в этом деле. Устраивает такой расклад?

Меерс посмотрел на сыщика с жалостью.

– И все-таки идиот… – констатировал он. – Зачем вам это надо? Зачем вам во все это лезть?

– Я уже в это влез так, что дальше некуда, – сообщил Лимек откровенно. – Мне просто надоело играть вслепую и ломиться вперед наобум.

Особенно если учесть, добавил он про себя, что я оказался втянут в противостояние между «Трискелионом» и Алхимической лабораторией – двумя колоссальными силами, любой из которых хватит, чтобы стереть меня в порошок. В обещанное Шварцем возвращение в систему Лимек не верил. Когда трискели схватят Фоста, или кого они там видят во главе заговора против Куртца, сыщику тоже найдется местечко в числе заговорщиков, приговоренных к расстрелу. Или ему просто устроят автокатастрофу…

– Ну ладно, – сказал Меерс, прекратив оглаживать бородку. – Вреда от этого не будет. Мне, по крайней мере. Да и вам, скорее всего, тоже. В любом случае, все уже кончилось. Но учтите, во многих знаниях – многие печали… Пойдемте, Лимек, – предложил он, выбираясь из кресла. – Я покажу вам Петерсена, а по дороге расскажу трогательную историю о том, как идеалист и мечтатель может погубить жизнь свою и близких, доверившись хитрым и коварным заговорщикам. Это будет длинная и печальная история, и не ждите от нее счастливой концовки.

5

Лимеку прежде никогда не доводилось бывать в Азилуме, и он совсем иначе представлял себе здешнюю обстановку. Воображение рисовало мрачную картину серых тюремных коридоров, забранных решетками дверей, привязанных к кроватям психов, бьющихся в припадках эпилептиков, вечный стон и скрежет зубовный… На самом деле, коридоры Азилума оказались чистыми и светлыми, на стенах были поклеены веселенькие обои в цветочек, под ногами лежал канареечно-желтый ковролин, а вместо стона и скрежета повсюду негромко играли жизнерадостные джазовые мелодии.

– Вы, конечно же, знакомы с легендой об Авернусе, – начал Меерс, неспешно вышагивая по коридору впереди сыщика. – Благородный рыцарь при дворе короля Танкреда, самоотверженно спустившийся в Бездну, после чего на протяжении пятидесяти лет в Авадоне не случилось ни одного крупного Шторма.

– В школе проходили, – кивнул Лимек, и Меерс коротко, по-женски засмеялся, слегка подвизгивая.

– Ну еще бы, – отсмеявшись, сказал он. – Еще бы вы не проходили. Извините за мой смех, просто я попытался представить вас за школьной партой…

В ответ Лимек предпочел криво ухмыльнуться и промолчать.