Антон Посадский. Прототипы героев Игоря Гергенрёдера. Город и его батальон (Кузнецкий батальон Народной армии КомУча)

По чешским данным, отдельный батальон из кузнечан летом 1918 г. насчитывал 350 добровольцев при 4 пулеметах и 2 легких орудиях и имел пять рот, в том числе одну офицерскую[16]. Офицерскую надо понимать, видимо, не как буквально состоящую из офицеров, а, скорее, как инструкторскую, из офицеров, унтер-офицеров, старослужащих. Это подтверждается и одним из приказов по Второй стрелковой дивизии, в котором именно инструкторская рота и упоминается. Наличие таковой наводит на мысль об имевшихся соображениях разворачивать батальон. И.И. Мыльников, давая показания в трибунале, не раз употребил название «Кузнецкий полк»[17]. Можно полагать, что активное добровольческое ядро планировали пополнить мобилизованными. Формально Кузнецкий уезд оказался в орбите управления КомУча. Появился Окружной уполномоченный Комитета членов Всероссийского Учредительного Собрания по Сызранскому, Хвалынскому, Вольскому и Кузнецкому уездам. Эту должность занимал подпоручик Хрунин при управляющем делами А. Мусине-Пушкине. Приказ №9 Уполномоченного вышел 31 июля 1918 года, старший по номеру из известных 33-й – 23 августа. Приказ №31 от 22 августа сообщал об обязательной воинской службе в рядах Народной армии[18]. Но вряд ли это могло коснуться Кузнецкого уезда в целом и пополнения Кузнецкого батальона, в частности. Для кузнечан ближайшим свободным городом стала Сызрань. А для большинства жителей уезда наличие несоветской власти, скорее всего, осталось просто неизвестным.

Таким образом, активная молодежь, начиная с наиболее подготовленной и старшей по возрасту, у кого за плечами была война, летом 1918 г. потянулась в Сызрань. Видимо, в июле в город пришел целый отряд из Кузнецка. Когда добровольцев собралось сравнительно много, был образован отдельный Кузнецкий батальон. Легко предположить, что даже без специальных усилий начальства горожане, уже зачисленные в разные части Народной армии, постарались попасть в «свою» часть. В батальоне в Сызрани А.Ф. Гергенредер запомнил крепкого парня из пригородного села, недавнего фронтовика. Он рассказывал, что в его селе красные тоже отбирали упряжь. Может быть, как раз неверкинский. Деревня обычно откликалась на непосредственный наезд «красного колеса», в то время как городская образованная молодежь часто руководствовалась идеальными соображениями при вступлении в белые ряды. Любопытно, что в летних приказах по Второй стрелковой дивизии наименование батальона варьируется. Батальон именуют и «стрелковым», и «отдельным», и «добровольческим», и просто «Кузнецким»[19]. Можно встретить название «1-й Кузнецкий отдельный батальон»[20].

Приказом по Второй стрелковой дивизии №12 от 12 августа 1918 г. командующим Кузнецким стрелковым батальоном назначался капитан Попов-Преснов с 20 июля по телеграмме начальника штаба войск Сызранского района[21]. К 15 августа «Кузнецкий добровольческий батальон» отмечен как отдельная часть, приданная Второй стрелковой дивизии[22]. 27 августа Попов-Преснов донес по команде, что он прибыл (с фронта в Сызрань) со штабом, третьей ротой, инструкторской ротой, частью пулеметной команды и командой службы связи. Возможно, произошла смена подразделений на позициях[23].

10 – 25 сентября 1918 г. батальоном временно командовал капитан И.И. Мыльников[24].

Критический эпизод боевой службы батальона сохранился в устных воспоминаниях А.Ф. Гергенредера. В начале октября 1918 г. батальон отступал от Сызрани на Самару. Шли вдоль железнодорожного полотна, прошли станцию Батраки. Впереди был Александровский мост через Волгу. Чехи взорвали его на глазах подходившего батальона. Два пролета моста рухнули в воду. Со сторону красных прилетел снаряд, давший перелет. Наступил страшный момент, возникло замешательство. Положение спас командир. Крикнул, что уйти успеем, и скомандовал бегом к пристани, к Волге. Батальон скопился у реки, под артиллерийской пристрелкой красной батареи, на пристани – ни одной лодки. Командир решительно остановил шедший по Волге пароход (капитан отказывался причалить, но был «убежден» пулеметной очередью по борту) и погрузил на него всех. Пароход оказался предельно перегружен, но Волгу преодолел. Высаживались на необорудованный берег, в камышовые заросли. Молодому добровольцу запомнился образ командира: совсем не молодцеватый, но «дельный, очень-очень дельный, уверенный человек». Был ли это комбат Попов-Преснов или кто-то другой из офицеров батальона, определить пока невозможно.

К концу октября во Второй дивизии остались почти исключительно добровольцы, – сызранские, хвалынские, бугурусланские и бузулукские мобилизованные разбежались при отступлении. В это время в Кузнецком батальоне состояло около 100 человек «боевого элемента»[25]. Таким образом, часть понесла весьма серьезные потери (хотя вряд ли только боевые), если вспомнить о трех с половиной сотнях чинов в батальоне летом 1918 года.

В дальнейшем Кузнецкий батальон «растворился» в рядах Второй стрелковой дивизии. Однако некоторые пунктиры его боевой службы можно наметить.