Антони Иден

Теперь Рузвельт пригласил советских представителей в Вашингтон. "Я был обеспокоен этими американскими проектами", - вспоминал позднее Иден. Он признает, что был тогда против открытия второго фронта. В его дневнике от 10 апреля 1942 г. есть запись: "Встретился с Уинстоном Черчиллем после ленча. Мы говорили об американском плане. Черчилль опасается, что Генеральный штаб ответит "да" и сделает это предлогом, чтобы меньше уделять внимания другим местам".

Здесь мы сталкиваемся с двумя важными моментами. Во-первых, Идена тревожит поездка Молотова в Вашингтон. Это не случайно. Английское правительство в годы войны настойчиво добивалось положения некоего посредника в советско-американских отношениях. Черчилль и Иден всегда бунтовали, если намечались прямые советско-американские контакты, и в то же время старались держать Советское правительство в стороне при своих переговорах с США даже в тех случаях, когда такие переговоры непосредственно задевали интересы СССР.

Во-вторых, из записи в дневнике явствует, что английские военные руководители могли пойти на открытие второго фронта в 1942 году. Кстати говоря, в начале апреля на штабных переговорах в Лондоне это было признано возможным. Тем самым взрывается известная аргументация Черчилля, Идена и других о том, что Англия не имела физической возможности открыть вместе с США второй фронт в 1942 году.

Иден не зря тревожился по поводу поездки советских представителей в США. В. Г. Молотов вернулся из Вашингтона в Лондон с советско-американским коммюнике, говорившим об открытии второго фронта в Европе в 1942 году. Английское правительство присоединилось к этому соглашению, заранее решив не выполнять его.

Англия и США имели необходимые условия для открытия второго фронта в 1942 году. Во-первых, германская армия несла тяжкие потери в сражениях с Красной Армией, и все ее основные силы были скованы на советском фронте. Во-вторых, союзники располагали материальными ресурсами для вторжения, о чем свидетельствует мнение как американских, так и английских военных руководителей. В-третьих, второго фронта настойчиво требовал английский народ, и эта операция, как никакая иная, могла рассчитывать на общенародную поддержку.

И тем не менее Лондон сговорился с Вашингтоном о том, что второй фронт в 1942 году не будет открыт, а вместо этого организуется англо-американская высадка в Северной Африке.

Но как будет реагировать на подобный обман Советское правительство, которому в июне был обещан второй фронт? Черчилль сам отправился в Москву для объяснений. В первой беседе со Сталиным Черчилль известил его, что в 1942 году союзники высадятся в Северной Африке, а "вторжение в Европу английских и американских войск в большом масштабе будет произведено в 1943 году". В ответ на это И. В. Сталин, как сообщил Черчилль членам своей группы, "в высшей степени критически отозвался о нашей армии. Он сказал, что мы нарушили свое слово относительно второго фронта".

Черчилль был в ярости. "Я совершил путь вокруг Европы, будучи обременен многими заботами, - говорил он своим спутникам, - надеясь, что мне протянут руку дружбы. И я глубоко разочарован. Я не увидел этой руки". Какой пассаж! Премьер-министр собственной персоной явился в Москву, чтобы все объяснить "этим русским", а они вместо того, чтобы прийти в восторг от недобросовестного поведения английской стороны, позволяют себе говорить ему о том, что правительства, взяв на себя определенные обязательства, должны их выполнять.

Черчилль капризничал перед своими спутниками, угрожая, что уедет из Москвы, не попрощавшись с советскими руководителями. Его уговаривали не делать этого - ведь если он поссорится с Советским правительством, Англия "понесет в войне больше жертв". Кроме того, члены группы считали, что нет оснований для недовольства, ибо, как замечал Кадоган, "мы по крайней мере не получили от Сталина намека, что, если западные союзники не смогут больше ничего сделать, он не может сказать, как долго еще Россия выдержит напряжение. Наоборот". Черчилль сердился, понимая, что его видят насквозь.