Антони Иден

Однажды Черчилль и Иден возвращались в Англию через Северную Африку и Гибралтар. Германская разведка знала об этом и в аэропорту Лиссабона устроила наблюдение. Обычно немцы не трогали самолеты, совершавшие рейсы между Лиссабоном и Лондоном. Но на этот раз их агенты заметили, что в самолет сел плотный сутулый человек с огромной сигарой в зубах. Как только самолет поднялся, его немедленно сбили. Погибли все 13 пассажиров, и в их числе англичанин Чинколс, очень похожий внешне на Черчилля. Тем самым внимание германской агентуры было отвлечено от самолета, на котором Черчилль и Иден благополучно добрались до Лондона.

В Лондоне Иден жил в военные годы в самом здании Форин оффис. Поскольку Черчилль еще в начале воины пристрастился работать по ночам, он потребовал, чтобы в министерстве было оборудовано жилье для Галифакса, так как хотел всегда иметь под рукой министра иностранных дел. Теперь на верхнем этаже министерства в квартире из четырех комнат обитал Антони Иден. Его кабинет был оборудован многими телефонами, действующими по принципу прямого провода к премьер-министру и начальникам штабов (с приспособлением, исключавшим подслушивание). Беатрис старалась украсить казенную квартиру при помощи картин и живых цветов.

Правда, Идены не часто проводили время в семейном кругу. Министр много ездил, а его жена, полная энергии и не знающая усталости, с головой погрузилась в общественную работу по обслуживанию вооруженных сил. Она организовала передвижной чайный кантин (чайную) и переезжала с ним из одного военного лагеря в другой, в основном на юге Англии. Беатрис была храброй женщиной и переносила военные тяготы весело и жизнерадостно, с неизменным чувством юмора. Но в ее отношении к Антони все отчетливее проступало заметное охлаждение.

Время от времени выдавался свободный уикенд, и они проводили его в небольшом загородном доме Биндертон-хауз, вблизи Чичестера. Этот дом Беатрис разыскала по объявлению. Кабинет хозяина был обставлен старинной мебелью. Стены закрывали полки с красиво переплетенными книгами, среди которых выделялась коллекция томов о Персии. Были здесь и роскошные издания: подарок индийского князя Ага Хана - очень богатого человека. Среди картин (а Иден их очень любил и всегда по возможности собирал) висела дюжина акварелей, написанных его отцом, и пейзаж, принадлежащий кисти самого Антони, - окрестности Арля во Франции.

Трудно было в хозяине Биндертона узнать всегда подтянутого, одетого со строгим изяществом министра. Здесь Иден преображался. Приезжая в свой загородный дом, он сразу же переодевался в старые широкие фланелевые брюки и изрядно поношенную спортивную куртку. В таком виде работал в саду, гулял, принимал гостей. Садоводство всю жизнь оставалось любимым занятием Идена. И этой области он считался знатоком.

Идены любили принимать гостей. Их бывало обычно немного. Время от времени наезжали Крэнборн с супругой - с ним Идена связывала долголетняя дружба, совместная работа (вместе уходили в отставку в 1938 г.) и единство взглядов. Наведывался бывший личный парламентский секретарь Идена Томас. Одним из самых желанных гостей был Эрнест Бевин, лейборист, член кабинета, к которому хозяин дома питал чувства глубокого восхищения. Трудно понять, что общего могло быть у этих людей, таких разных по происхождению, воспитанию, образованию, Положению, карьере, манере поведения. Правда, оба они страстно любили и гордились империалистическим величием Англии и так же страстно ненавидели все то, что подрывало это величие. "Эрнест удивительный, - говорил Иден. - Он подходит к вопросу совершенно по-иному, чем это сделал бы я, и он всегда прав".

Довольно часто бывал в Биндертоне посол США Джон Вайнант, с которым Иден поддерживал дружеские отношения, как и со всеми своими партнерами, что является одним из непременных правил английской дипломатии. При этом культивируется видимость, что в основе таких отношений лежат личные симпатии и уважение друг к другу, удовольствие от взаимного общения и т. п. Было бы неверно исключать полностью эти элементы, но то, что они не составляют главной цели таких контактов, не подлежит сомнению. Главное - это интересы государственного дела, соображения политики.

Биндертон не избавлял Идена от дел. Имелся служебный телефон, по которому можно было обсуждать и секретные проблемы; регулярно появлялись курьеры и вручали министру обтянутые красной кожей ящички с вытисненной золотом королевской монограммой, в которых в Англии пересылаются государственные документы.