Антони Иден

Но Иден далеко не был политическим трупом. Ему везло с самого начала, повезло и теперь, причем повезло крупно. Уйдя в отставку в феврале 1938 года, Иден создал себе репутацию (пусть необоснованную) противника политики "умиротворения" и сторонника энергичного отпора агрессивным державам, расчистив себе тем самым путь к участию в правительстве в годы второй мировой войны, и получил возможность в конце концов (в 1955 г.) стать премьер-министром Англии.

"Драма отставки Идена, - пишет Рандольф Черчилль, - его "сломанная карьера" сняли с него ответственность за все преступления десятилетия Макдональда - Болдуина, за которые он в действительности был ответствен ничуть не меньше, чем Макдональд, Болдуин, Хор, Саймон и Галифакс. Когда через несколько лет выражение "умиротворение" (впервые употребленное Иденом для определения дипломатического искусства) превратилось в грязное слово, Иден в глазах публики был святым благодаря своей отставке. Хотя он, конечно, не планировал этого, именно отставка Идена в конце концов привела его... на пост премьер-министра Англии". Эту бесспорную истину высказал и историк Тэйлор в следующих выражениях: "Иден... приобрел задним числом мифическую (подчеркнуто мною. - В. Т.) репутацию человека, любящего сильные действия, и превратился в символ сопротивления политике Чемберлена". В этом заключается суть дела.

Пребывание Идена не у дел оказалось довольно коротким - 18 месяцев. Он сам не рассчитывал, что ему так повезет.

Сразу же после ухода в отставку Иден уехал с женой на юг Франции. В палате общин он появился лишь через два месяца. Отставной политический деятель, вокруг которого началась возня различных лиц, желавших использовать его для противопоставления правительству Чемберлена, поторопился уехать из Лондона с тем, чтобы переждать на берегу Средиземного моря, пока уляжется шум, вызванный его отставкой. Успокоение наступило быстро, ибо вскоре внимание общественности было переключено на важные международные события. В течение полутора лет, прошедших до того, как Иден снова стал членом правительства, он много размышлял и мало выступал с речами.

В это время Идену был 41 год. Он достиг зрелости и приобрел большой опыт государственной деятельности. Иден держался со спокойной уверенностью, жесты его были тверды и решительны.

Выглядел он моложе своих лет, по-прежнему уделял большое внимание внешности, производившей хорошее впечатление на его слушателей и особенно слушательниц.

Утверждают, что богатым человеком он не был, так как наследство получил скромное. Одно время предполагалось, что его жена Беатрис унаследовала от своего отца-банкира 150 тыс. ф. ст. - по тем временам крупную сумму. Однако в действительности ее наследство немногим превышало 20 тыс. ф. ст. В этих условиях утрата министерского жалованья, составлявшего тогда 5 тыс. ф. ст. в год, конечно, чувствительно сказалась на бюджете Иденов. От представительного дома с ливрейной прислугой пришлось отказаться. Да он и не нужен был теперь. Подрастали сыновья - Симон и Николас, и им необходимо было дать образование, соответствующее традициям буржуазно-аристократического класса. Это в Англии всегда связано с большими расходами. Было бы неправильно заключить на этом основании, что Иден оказался в стесненных материальных условиях. Ничего подобного. Он располагал достаточными средствами, чтобы вести образ жизни, принятый в аристократических и крупнобуржуазных кругах Англии.

Отставка Идена принесла ему новую популярность. Поэтому естественно, что ряд газет, предлагая ему регулярно поставлять им статьи, обещал крупные гонорары. Издательство предложило написать на весьма выгодных условиях книгу о его взглядах на внешнюю политику. Поступали заманчивые предложения и из мира бизнеса. Иден не воспользовался этими возможностями, ибо не считал для себя конченной политическую карьеру. Он надеялся когда-нибудь вернуться в правительство.

А пока продолжалось вынужденное безделье, он отдыхал на Средиземном море, играл в свой любимый теннис и изредка обменивался письмами на политические темы с небольшим числом знакомых. От выступлений по политическим вопросам воздерживался. Он, по его собственному признанию, не хотел причинять беспокойство правительству.

Беатрис, исходя из пословицы "нет худа без добра", была довольна, что наконец у Антони оказалось достаточно времени, чтобы побыть в семье. Она смутно представляла в свое время его министерские заботы, порождавшие большую занятость, чувствовала его неприятности, с которыми он столкнулся в первые два месяца 1938 года, но глубоко вникнуть в его тревоги не хотела и не умела. Беатрис не любила политику и не интересовалась ею. Вряд ли она получила удовольствие, когда Антони преподнес ей сборник своих речей с посвящением: "Б. И. от А. И. В знак признательности за терпеливое выслушивание каждой из этих страниц". Во всяком случае, читать эту книгу ей было совсем не интересно и даже скучно.