Антонио Сальери. Интриган? Завистник? Убийца?

Итак, дело было не в покровительстве императора, и даже не в несомненных талантах Сальери. Этого для успеха недостаточно. Своей успешной карьерой придворного капельмейстера Сальери в значительно мере был обязан собственной кипучей энергии. Хоть и принято говорить, что высокая работоспособность не гарантирует качественный результат, но в случае с Сальери было именно так: талант счастливым образом соединился с работоспособностью, и результаты не заставили себя долго ждать. Кстати сказать, еще П. И. Чайковский говорил, что «большой талант требует большого трудолюбия», а Людвиг ван Бетховен утверждал, что «для человека с талантом и любовью к труду не существует преград». Наверное, эти люди знали, что говорили, и пример музыкальных успехов Антонио Сальери их правоту лишний раз подтверждает.

Зависть Моцарта (2)

С 1788 года Антонио Сальери, написавший к тому времени огромное количество опер и известный во всей Европе, получил в Вене пост первого капельмейстера императорского двора.

Не слишком уверенные попытки Моцарта и его сторонников интриговать против «итальяшек», давя на «мозоль национальной гордости», особого успеха не имели.

Что Сальери завидовал гению Моцарта — это взгляд романтизма XIX века. Композиторы тех времен естественно соперничали друг с другом, но каждый из них признавал другого, их интересовал не труд и не качество труда своих коллег — они соревновались за свое положение. Конечно же, Сальери сознавал, что Моцарт был гением. С ним он вел себя всегда по-дружески.

Леопольд КАНТНЕР, австрийский музыковед

Человек любезный, доброжелательный, веселый, остроумный, оригинальный, Сальери имел много друзей среди артистов и в свете.

Франсуа-Жозеф ФЕТИ, бельгийский музыковед

Понятное дело, Моцарту Сальери виделся совершенно в ином свете.

Мы помним жалобы Моцарта на то, что он «потерял все доброе расположение императора к себе», что «для того существует только Сальери». Создается впечатление, что Сальери втерся в доверие к наивному Иосифу II и оттеснил Моцарта. Но это совсем не так. Все обстояло, как говорится, с точностью до наоборот. Это Моцарт пытался оттеснить Сальери, но у него ничего не получалось. И в связи с этим Моцарт был уверен, что его проблема заключалась в интригах «итальяшек».

В своем письме от 18 апреля 1786 года Моцарт писал:

Кто знает, как выйдет с постановкой «Свадьбы Фигаро» — у меня есть сведения, что готовится большая интрига. Сальери и его сообщники из кожи вон лезут.

Право, это уже похоже на какой-то бред. Кстати, эту фобию (образ врага) в Моцарте-младшем выработал его отец, который всегда все валил на «итальяшек», которые «понаехали тут». И действительно, влияние итальянцев в Вене было очень велико, но это стало вовсе не результатом каких-то интриг. Просто таковы на тот момент были вкусы, такова была мода…

Эта мода, кстати, возникла еще в XV веке, когда культура Италии начала оказывать весьма заметное влияние на европейскую жизнь. Возрождение наук естественным образом должно было возбудить удивление к стране, на долю которой выпала завидная роль служить посредницей между античной цивилизацией и остальным человечеством.

В XVI веке Италия играла ту же роль. Она была безапелляционным судьей в деле моды и вкуса и идеалом всех европейских государств. Правители Франции и Англии считали за особенную честь оказывать гостеприимство итальянским художникам и ученым, которым по какой-то причине приходилось покинуть родину.

Ну, а во второй половине XVIII века итальянская музыка находилась в самом апогее своей славы. Еще живы были предания старины, живы были те замечательные деятели, которые достойно шли по классической дороге своих предшественников, жива была старая школа роскошно-цветистого пения, и Фаринелли (настоящее имя — Карло Броски), Фаустина Бордони, Франческа Куццони и многие другие еще очаровывали слушателей своими соловьиными трелями.

Ни один уважающий себя двор Европы не мог обойтись без превосходной итальянской труппы, без какой-нибудь знаменитости в должности придворного композитора. Даже в далекой и холодной России, несмотря на то, что императрица Екатерина не давала почетного места музыке, называя ее наукой, на которую «много времени теряется без иной пользы, кроме забавы», служили Джованни Паизиелло, Бальдассаре Галуппи по прозвищу «Буранелло», Джузеппе Сарти и другие.

Что же касается немцев, то их тяга к музыке общеизвестна, и уже в XV веке в Германии можно было найти отличных музыкантов. При соборных церквях были учреждены певческие школы. А танец вальс, носивший на себе отпечаток немецкой веселости, стал оригинальностью этой эпохи. И это, не говоря о маршах, с высокой торжественностью изображавших мерную, но твердую походку германцев.