Антракт

По дороге домой нас как будто прорвало за долгие годы напряженного молчания: мы говорили обо всем и поняли, что нам безумно интересно друг с другом. Перед моим домом мы простояли еще несколько часов.

Потом начались письма. Сначала мы писали друг другу о прочитанных книгах, о своих мнениях на одни и те же события жизни. Мы так подробно обсуждали «Доктора Живаго» и ассоциировали себя с главными героями. Мне иногда казалось, что читаем его вместе вслух и проживаем жизнь Лары и Юры: в конце восьмидесятых годов ассоциации с годами начала двадцатого века были более чем прямые.

За два года переписки у нас собрался солидный архив. От письма к письму мы все больше открывались друг другу в своих чувствах.

Впервые в жизни я была уверена, что люблю. Расстояние, разделяющее нас, не мешало мне быть счастливой: мой воробышек вылетел из клетки и щебетал на весь мир.

Наверно, когда человек счастлив, вселенная благоволит к нему: ведь он излучает только положительную энергию в ноосферу. Вот и мне она подарила тогда нежданный подарок: двухнедельную поездку во Францию. В сказке, в которую я попала, мне не хватало моего любимого. Я каждый день записывала впечатления дня, чтобы потом поделиться с ним.

Когда я прилетела из Парижа в Москву и позвонила домой, мама мне сообщила, что Иван приехал в наш город, пришел к ней и, стоя на коленях, просил моей руки. На ее вопрос «А как же семья?» – он ответил, что мы любим друг друга всю жизнь и жить в разлуке больше не можем. Это было чистой правдой.

После встречи в аэропорту мы не расставались ни на миг. Мы боялись разнять руки: а вдруг это сон, и мы проснемся каждый в своей прошлой реальности.

Как-то Иван мне признался, что давным-давно, еще будучи школьником, он утром пришел ко мне, и я, сонная, открыла ему дверь. И тогда он загадал, что когда-нибудь он первым будет будить меня поцелуем. Ритуал утреннего поцелуя не нарушался никогда на всем протяжении нашей недолгой совместной жизни.

Больше всего я боялась встречи с его мамой. Но меня вдохновляло то, что с моей мамой у Ивана сложились великолепные отношения: он сразу стал называть ее мамой, хотя всю жизнь знал как строгую учительницу. Земли под ногами я не чувствовала, когда мы шли здороваться. Меня успокаивало только то, что Иван крепко держал меня за руку.

Мама Нина, тезка моей мамы, обладала природным тактом и добротой. Она сразу назвала меня доченькой, и мне стало немного легче: укоризненных взглядов я бы не выдержала. В нашей семье не были приняты ласковые прозвища, и для меня было внове, что меня моя новая мама называет Зоренькой. И все-таки чувство вины перед брошенной семьей всегда было со мной.

Так прошел счастливый месяц, и Ивану нужно было возвращаться на Камчатку. Он решил увольняться со службы, но инерция бюрократической машины и его принципиальность были так велики, что ему чинили массу препонов, вплоть до обвинения в хищении и порче дорогостоящего имущества. Но мы же – Лошади по гороскопу! Он закусил удила и несся по этой непроторенной дороге, все руша на своем пути. Как надолго мы расставались, было неизвестно. Но он взял с меня слово, что через месяц я приеду к нему посмотреть на камчатскую экзотику. И я дала слово: мне очень хотелось посмотреть, где прошли годы разлуки со мной у моего любимого.

Камчатка

В советские годы Петропавловск-Камчатский был закрытым городом, и попасть в него было сложнее, чем за границу. А мне надо попасть еще и на военную базу. Но какие препятствия могут быть для влюбленных! Правда, в последний момент я засомневалась в успехе и целесообразности своего путешествия. А потом одернула себя: а как же жены декабристов добирались до своих возлюбленных! Неужто мне слабо? Окончательно убедила меня моя подруга, сказав: «Леля, как бы ни сложились ваши отношения, эта поездка останется с тобой навсегда». И я представила, как мы, гуляя в старости по красивой аллее, вспоминаем наши авантюрные приключения.

Долетела я до Хабаровска, погуляла по набережной Амура, а ночью, взбудоражив весь персонал гостиницы и перебудив постояльцев соседних номеров, приехал Иван. Два дня из отведенных десяти у нас ушло на доставание билетов на самолет до Петропавловска. Утомленные невероятной жарой, отсутствием воды в гостинице и комарами размером со стрекоз, мы, наконец, погрузились в самолет. «Наконец-то закончились наши мытарства» – с облегчением сказала я и увидела насупленного Ивана. Причину своей озабоченности он не объяснил.

Меня поразил своими масштабами и разнообразием летательных средств на аэродроме аэропорт Елизово. Подобное я видела через много лет на аэродроме Хитроу. От восторга перед открывающимися за окном красотами у меня захватило дух, и происходящее внутри самолета для меня исчезло.