Антракт для душегуба

Не так давно в один из рядовых трудовых дней Габриэля вызвал к себе начальник генерал Василий Николаевич Ярошенко. У него в кабинете было светло и просторно, обстановка строгая, на стене – портрет президента, как и положено. Вот только сегодня генерал не смотрел в глаза подчиненному и как-то странно покашливал, словно сильно волнуясь. Габриэль сразу понял: разговор предстоит серьезный, если не сказать тяжелый. Хотя подсознательно он был к этому готов, поскольку в свете последних преобразований в их структуре уже ждал вызова к шефу.

– Присаживайся, Габриэль, располагайся, как у себя, – предложил начальник. – Собственно говоря, мой кабинет для тебя, наверное, тоже родной – сколько мы здесь совещаний провели, сколько отчетов закрыли, сколько приказов и распоряжений услышали… Ты – человек, которого всем можно ставить в пример. Ты навсегда в списке лучших сотрудников внутренних дел. И как висел на доске почета, так и будешь висеть…

Произнеся последнюю фразу, довольно неловкую по форме, генерал как-то смущенно крякнул.

– Многообещающее начало… – усмехнулся Габриэль. – Хотелось бы не только висеть, но и дальше доказывать свою пригодность службе делом.

– Так ты и доказываешь! Сколько у тебя наград? Хотя сам ты всегда больше гордился раскрытыми делами, а не наградами и грамотами. Умный черт, даже пули тебя не берут! После такого ранения раскрываемость у тебя не изменилась, мозг остался тем же… Но я вижу, что тебе порой трудно приходится.

– Ну, раскрываемость-то у нас на прежнем уровне, а вот я сам несколько изменился. Да, бывает тяжело. Но я справляюсь. – Подполковник говорил ровным, уверенным тоном.

Генерал вздохнул и продолжил:

– Это знаем ты, я и наш доктор, у которого ты проходишь медосмотр. Кстати, врач закрывает глаза на некоторые вещи, но совесть свою выключить не может, у меня есть рапорт о твоем здоровье и проблемах. Ты вполне мог бы уйти на заслуженный отдых, на инвалидность, на хорошую пенсию. Но я знаю: тебя это не прельщает. Ты – трудоголик. И счастлив тем, что приносишь пользу именно на том месте, где находишься.

Генерал снова крякнул, по-прежнему не глядя подчиненному в глаза.

– Ну просто все про меня известно! – Габриэль слегка прищурился. И попросил: – Не темните, Василий Николаевич, говорите, что хотели, напрямую.

– Хочешь разговора начистоту? – вскинул седые брови генерал.

– Да, как есть, – кивнул Габриэль.

– Хм, мне и самому это хождение вокруг да около не нравится. Ладно, буду как есть… Сам знаешь, идет реформа милиции, будут ее в полицию переделывать. Не знаю зачем, но нас не спросили. Под шумок и внутренняя переорганизация должна пройти. Чтобы можно было сказать: не только название поменялось, но и все улучшилось, стало по-другому. И доказать, что у нас…

– Улучшилось старое и стало по-другому, по-новому – разные вещи, – отметил Габриэль.

– Скорее – второе, – грустно ответил Василий Николаевич.

– Тогда понятно… – Габриэль закурил.

Сам генерал табачком не баловался, но подчиненным дымить разрешал, для них на столе стояла массивная пепельница.

– Да чего тебе понятно-то? – взмахнул руками генерал. – У меня сердце кровью обливается! Приказано еще раз проверить ряды и офицерский состав сократить на треть. А вот кого, скажи мне, сокращать? Сплоченный коллектив, все работают… Не думай, я задал начальству этот вопрос и получил ответ: надо убрать старых и больных, которые не выполняют нормативов. И людей с ранениями перевести на пенсию по утрате боевой готовности. Велено оставить костяк здоровый, молодежь ретивую, чтобы поднять престиж профессии.

Габриэль затянулся сигаретным дымом. Дураком он не был и сразу же понял, к чему клонит начальник.

– Под сокращение попадаю я, вы это хотели сказать?

– Понимаешь, мне не хотелось бы делать что-то принудительно. Видишь ли… Чтобы держать тебя на работе, мне надо все время подделывать медицинскую документацию. А если с тобой что случится? Ведь спросят с меня!

– Я понимаю.

– Ну, уволю я пару старлеев, Лешу и Андрея… Но у обоих семьи, маленькие дети. На что пацаны будут жить? А про твои доходы все знают, хоть опять же и молчат. Конечно, мы в курсе, что ты за человек и какие суммы тратишь для нашего же отдела. Ребята стали на хороших машинах ездить, да и все прочее… Только ни один человек сам до конца не знает своего нутра, особенно в тяжелый период времени. Если я сейчас уволю Алексея, ты дашь гарантию, что он, дабы его семья не осталась без средств к существованию, не настучит на тебя, мол, есть более подходящие кандидаты на вылет? Начнут ведь копать и сразу нароют, что у тебя бизнес параллельно с работой в органах. И тогда уже не с почестями, а поганой метлой… И меня вместе с тобой… Причем будут правы. Извини, друг, ничего личного.

Начальник на самом деле выглядел весьма расстроенным.

– Вы не оправдывайтесь, я все понимаю. И не буду никого подводить. Конечно, я по всему прямиком попадаю под сокращение. Спасибо, что дали доработать хоть какое-то время, не бросили в трудную минуту. И что по-человечески поговорили, объяснились.

– Габриэль…