Антракт

Книги пришлось вернуть в библиотеку. Я ошиблась, выбрав баронессу Орчи, и от попытки поиздеваться над Лоуренсом пострадала сама, потому что забыла, насколько романтичны ее произведения. В романе есть эпизод, когда гордый и надменный сэр Перси, публично оттолкнувший свою красавицу жену Маргариту, смотрит, как она уходит, а потом наклоняется и целует каждый сантиметр перил, к которым прикасалась ее маленькая ручка. В этот момент у меня из глаз потекли слезы, еще не успевшие превратиться в лед. С литературой нужно быть осторожнее. Похоже, несчастные любовники встречаются повсюду.

Естественно, пару дней спустя мне позвонил Джек. Что ж, по-другому и быть не могло, не так ли? Он просто обязан был появиться.

— Это Джек.

— Джек?

— Да, Джек.

Снова та же песня.

— Ты говорил с моими родителями?

— Что? Да, говорил. Очень давно.

— И что же?

— Послушай, можно я приеду к тебе?

— Нет, ни в коем случае… — Я намотала телефонный провод на палец, но не сердилась, — скорее, скучала.

— Хорошо, ладно. Придется обсудить это с тобой по телефону.

— Когда?

— Сейчас, конечно.

— Только я очень занята…

(Хемингуэй, Вирджиния Вулф, Пруст.)

— Это чрезвычайно важно.

— Ну, выкладывай, — смягчилась я.

— Проблема в том… Гм-м, я кое-кого встретил.

Я взглянула на провод, он свободно болтался вокруг пальца, не причиняя мне никакой боли.

— О, Джек, так нельзя. Сейчас ведь не Рождество.

— Что, прости?

— Ничего. Это просто замечательно…

— Что?

— Это здорово!

— Знаешь, я действительно считаю, что ты рехнулась.

— Что ж, это ведь не твоя проблема, правда?

— Естественно.

— Верность, — произнесла я, — забавное слово.

— Джоан, ты понимаешь, о чем я говорю?

— Да. Она ирландка?

— Что? Нет, черт возьми, не ирландка. Просто послушай меня, ладно?

— Хорошо, — смиренно сказала я, распустив провод.

— Не нужно сильно волноваться, но я собираюсь вернуть свою долю за дом.

Я покачала пальцем, потом несколько раз его согнула и вспомнила отличную реплику Джеймса Бонда: «Откуда у такой девушки, как ты, этот замечательный сустав?» И захихикала.

— Алло, алло? Ты слушаешь?

— Джек, ты не можешь так поступить.

— Джоан, я собираюсь сделать это.

Он в самом деле взбесился.

— Что ж, раз так, мне придется искать возможность заработать.

— Черт возьми, ты можешь поступать как хочешь, но я не понимаю, почему я должен по-прежнему терять деньги! Давай продадим дом и поделим сумму пополам — я готов быть честным. Ты можешь купить квартиру. Цены в этой части Лондона взлетели настолько высоко, что с твоей долей ты обязательно найдешь что-нибудь подходящее. Хорошо, Джоан? Ты все поняла? — По его тону стало ясно, что у меня остается лишь призрачный шанс.

— Я благодарна тебе гораздо больше, чем могу выразить словами… — Американская школа. — И говорю это абсолютно искренне. Надеюсь, ты будешь очень счастлив.

— Спасибо. — Он немного смягчился. — Ты все поняла по поводу денег?

— О да.

— Ладно-ладно.

— Только я не согласна…

— Отлично, мне придется действовать через адвокатов.

— Отлично. А я буду вынуждена продать мою историю.

— Что?

Я снова покачала пальцем.

— В таблоиды.

— Какую историю?

— Режиссер телевидения бросает беременную жену. Женщина делает аборт в больнице, в палате полно проституток (прости меня, флегматичная Энни!). «Он Заставил Меня Сделать Это». После чего режиссер телевидения бросает подружку-ирландку и пытается вышвырнуть на улицу бывшую жену. Уверена, я могла бы связаться с ирландкой. И мы бы вместе набросали статью. Она произвела бы сенсацию…

— Ты сошла с ума.

— Доведена до безумия, — поправила я. — Как бы там ни было, это граничит с гениальностью…

— Даже не пытайся.

— Не вынуждай меня.

— Посмотрим, — мрачно сказал он.

— Действительно, посмотрим. Это все, что ты хотел сказать?

— Джоан… — В его голосе послышалось предостережение.

— И угрожает расправой.

Короткие гудки.

Джек остался за занавесом.

Ничтожество.

Робин предпринял еще одну попытку встретиться со мной наедине, предложив поговорить за ленчем. К тому времени его лицо уже утратило чистоту и свежеть и выглядело немного измученным, возмужавшим, гладкую кожу прорезали морщины. Щенячье выражение сменилось другим, менее открытым, которое отражало борьбу, происходившую у него в душе. Поскольку, как я себя ни уговаривала, я не смогла полностью освободиться от чувства вины, у меня был соблазн принять приглашение, но имело ли это смысл? Рано или поздно Робин сделает неизбежный ход, и тогда все станет еще хуже. Я видела, как он уезжает на велосипеде, и вынуждена была признать: несмотря на сильные душевные муки, его тело по-прежнему в идеальной форме. На улице было холодно, а Робин приезжал и уезжал из школы в велосипедном костюме. И в тот момент, глядя, как блестящие мускулистые ноги крутят педали, я подумала об Адонисе — странно, при всей физической привлекательности Робина, я-то не Афродита, совсем не похожа на богиню…

Это показалось мне очень хорошим знаком, и я отбросила мысли о том, что подобное сравнение не может появиться у человека с холодным рассудком, скорее, он должен мечтать о чем-то отвлеченном…