Антрепренёр под диваном

Чехов Антон Павлович Антрепренёр под диваном

Антон Павлович Чехов

АНТРЕПРЕНЕР ПОД ДИВАНОМ (ЗАКУЛИСНАЯ ИСТОРИЯ)

Шел "Водевиль с переодеванием". Клавдия Матвеевна Дольская-Каучукова, молодая, симпатичная артистка, горячо преданная святому искусству, вбежала в свою уборную и начала сбрасывать с себя платье цыганки, чтобы в мгновение ока облечься в гусарский костюм. Во избежание лишних складок, чтобы этот костюм сидел возможно гладко и красиво, даровитая артистка решила сбросить с себя всё до последней нитки и надеть его поверх одеяния Евы. И вот, когда она разделась и, пожимаясь от легкого холода, стала расправлять гусарские рейтузы, до ее слуха донесся чей-то вздох. Она сделала большие глаза и прислушалась. Опять кто-то вздохнул и даже как будто прошептал:

- Грехи наши тяжкие... Охх...

Недоумевающая артистка осмотрелась и, не увидев в уборной ничего подозрительного, решила заглянуть на всякий случай под свою единственную мебель - под диван. И что же? Под диваном она увидела длинную человеческую фигуру.

- Кто здесь?! - вскрикнула она, в ужасе отскакивая от дивана и прикрываясь гусарской курткой.

- Это я... я... - послышался из-под дивана дрожащий шёпот. - Не пугайтесь, это я... Тсс!

В гнусавом шёпоте, похожем на сковородное шипение, артистке не трудно было узнать голос антрепренера Индюкова.

- Вы?! - возмутилась она, красная как пион. - Как... как вы смели? Это, значит, вы, старый подлец, всё время здесь лежали? Этого еще недоставало!

- Матушка... голуба моя! - зашипел Индюков, высовывая свою лысую голову из-под дивана. - Не сердитесь, драгоценная! Убейте, растопчите меня как змия, но не шумите! Ничего я не видел, не вижу и видеть не желаю. Напрасно даже вы прикрываетесь, голубушка, красота моя неописанная! Выслушайте старика, одной ногой уже в могиле стоящего! Не за чем иным тут валяюсь, как только ради спасения моего! Погибаю! Глядите: волосы на голове моей стоят дыбом! Из Москвы приехал муж моей Глашеньки, Прындин. Теперь ходит по театру и ищет погибели моей. Ужасно! Ведь, кроме Глашеньки, я ему, злодею моему, пять тысяч должен!

- Мне какое дело? Убирайтесь сию же минуту вон, иначе я... я не знаю, что с вами, с подлецом, сделаю!

- Тсс! Душенька, тсс! На коленях прошу, ползаю! Куда же мне от него укрыться, ежели не у вас? Ведь он везде меня найдет, сюда только не посмеет войти! Ну, умоляю! Ну, прошу! Часа два назад я его видел! Стою это я во время первого действия за кулисами, гляжу, а он идет из партера на сцену.

- Стало быть, вы и во время драмы здесь валялись?- ужаснулась артистка. - И... и всё видели?

Антрепренер заплакал:

- Дрожу! Трясусь! Матушка, трясусь! Убьет, проклятый! Ведь уж раз стрелял в меня в Нижнем... В газетах писали!

- Ах... это, наконец, невыносимо! Уходите, мне пора уже одеваться и на сцену выходить! Убирайтесь, иначе я... крикну, громко расплачусь... лампой в вас пущу!

- Тссс!.. Надежда вы моя... якорь спасения! Пятьдесят рублей прибавки, только не гоните!

Пятьдесят!

Артистка прикрылась кучей платья и побежала к двери, чтобы крикнуть. Индюков пополз за ней на коленях и схватил ее за ногу повыше лодыжек.

- Семьдесят пять рублей, только не гоните! - прошипел он, задыхаясь. Еще полбенефиса прибавлю!

- Лжете!

- Накажи меня бог! Клянусь! Чтоб мне ни дна, ни покрышки... Полбенефиса и семьдесят пять прибавки!

Дольская-Каучукова минуту поколебалась и отошла от двери.

- Ведь вы всё врете... - сказала она плачущим голосом.

- Провались я сквозь землю! Чтоб мне царствия небесного не было! Да разве я подлец какой, что ли?

- Ладно, помните же... - согласилась артистка. - Ну, полезайте под диван.

Индюков тяжело вздохнул и с сопеньем полез под диван, а Дольская-Каучукова стала быстро одеваться. Ей было совестно, даже жутко от мысли, что в уборной под диваном лежит посторонний человек, но сознание, что она сделала уступку только в интересах святого искусства, подбодрило ее настолько, что, сбрасывая с себя немного спустя гусарское платье, она уже не только не бранилась, но даже и посочувствовала:

- Вы там выпачкаетесь, голубчик Кузьма Алексеич! Чего я только под диван ни ставлю!

Водевиль кончился. Артистку вызывали одиннадцать раз и поднесли ей букет с лентами, на которых было написано: "Оставайтесь с нами". Уходя после оваций к себе в уборную, она встретила за кулисами Индюкова. Запачканный, помятый и взъерошенный, антрепренер сиял и потирал руки от удовольствия.

- Ха-ха... Вообразите, голубушка! - заговорил он, подходя к ней. Посмейтесь над старым хрычом! Вообразите, то был вовсе не Прындин! Ха-ха... Чёрт его возьми, длинная рыжая борода меня с панталыку сбила... У Прындина тоже длинная рыжая борода... Обознался, старый хрен! Ха-ха... Напрасно только беспокоил вас, красавица...

- Но вы же смотрите, помните, что мне обещали, - сказала Дольская-Каучукова.