Антропогенез. Звезды созданы не нами

– «Внимание, всех выживших просим собраться на тринадцатом этаже, просим не проявлять агрессии, если есть информация о спрятавшихся мутантах – сообщить ее Пастырю, сообщение будет повторяться каждые пятнадцать минут»

– Что там, есть снизу новости? – соскочил Шрам, держась за спину.

– Шлюз вскрыли.

Шрам встал и уже было хотел пойти, но Кристина подскочила с гримасой боли и сказала:

– Подожди, давай хоть лицо умой, а то испугаешь своих.

Несмотря на боль в спине, Шрам, сжимая автомат, летел вниз. Уже не обращая внимания на трупы мутантов, убитых Драмером, пару раз он чуть не растянулся на лужах крови и, стараясь еще больше не измазаться, немного сбросил темп. Сердце его билось отчаянно. Он судорожно представлял, как обнимет дочку, как поцелует жену. Вспомнил его первый поцелуй с женой, вспомнил, как он учил дочку кататься на велосипеде. Воспоминания заставили его остро почувствовать, что он еще живой, и вот-вот будет счастлив. Последний этаж был полностью завален трупами мутантов, приходилось вскарабкиваться на их мерзкие тела. С каждым шагом под ногами раздавался мерзкий чавкающий звук. Кисти рук покрывало нечто мокрое, в некоторых местах кожу немного стягивало, а во рту ощущался солоновато-металлический привкус. Все это место было пронизано смертью. Драмер согнал всех мутантов в кучу, к шлюзу, и там всех убил. Коридор длиною в тридцать метров, чуть ли не до потолка был завален трупами. Он прополз его почти на животе. Спина из-за волнения и тревоги отошла на второй план. В позвоночнике ныло от боли, но ему до этого не было дела. Он что-то почувствовал… тревога усилилась. Почему из шлюза не выходят живые?

Холодом его обдало тогда, когда он зашел в коридор. Навстречу шла Камико, вся в слезах, размазывая кровавые разводы по лицу. Трясущимся голосом она лишь смогла произнести:

– Трагедия, – слезы градом залили ее лицо. Сергей, схватив за плечи. стал трясти ее:

– Где?

Камико показал пальцем на дальнюю дверь в конце коридора, и Сергей на ватных ногах дошагал туда. Холод, вот что ощущал он. Его тело пробирало дрожью от дикого страха. Он рванул на себя дверь. Мурашки по коже ледяным кипятком обожгли его сознание. Два десятка детей спали. Спали мертвым сном. Среди всех детей, вдруг ставших ему родными, он нашел Ксюшу. На бледном лице, еще не успевшем подвергнуться изменениям, застыла улыбка. Она и сейчас выглядела другой, нежели, чем он ее запомнил, и синеватая бледность, разлившаяся по ее лицу, заставляла Сергея стиснуть зубы до хруста. Она явно сильно исхудала, но это была его дочка. Разум не мог принять этого. Родительские чувства сыграли свое… он заплакал. Заплакал на взрыд. Его единственный ребенок, свет в его жизни, лежит тут с другими детьми, мертвый. Он сел на колени и взял аккуратно ее на руки. Поглаживая по голове с плетенными косичками, так как любила ее мать. Обжигающая мысль пронзила его разум, и он понял, что в соседней комнате лежат взрослые. Среди них, его Марина. От боли в груди захотелось вырвать сердце. Он прижал крепко к себе дочурку, немного раскачиваясь. Внезапно в его голове, что-то щелкнуло, и он захотел умереть. Он стал орать:

– Все зря, все зря! СУКА! Я виноват перед тобой дочка! Я не успел! Прости меня! Я вас всех так подвел! Простите меня!

На него нахлынула такая волна отчаянья, что он выпустил дочку из рук и закрыл лицо ладонями. Трясущимися руками поднял автомат и ствол засунул себе в рот, чувствуя, как он стучит по зубам. Закрыл глаза и нажал на спуск. В комнате глухо раздался одинокий выстрел, повторяемый эхом.

Глава XVIII. Выжившие.

26 мая 2027 года.

Земля. Научно-лабораторный подземный комплекс «Ковчег».

Приемная зона. Первый этаж.

О трагедии, что произошла в бункере, знали все. Наверное, что-то похожее происходило и в других бункерах, где защитники, потерявшие все надежды, кидались из крайности в крайность.