Антропогенез

Химик развернул экран стационарного компьютера, где помещение напоминало выставочный зал, на стеллаж было выставлено множество стеклянных сосудов с разными образцами, увеличение камеры не давало четкой картинки, но и по увиденному можно было, сказать в сосудах были мумифицированы эмбрионы.

– Мы выращивали эмбрионы и заражали их вирусом, пробовали вырастить инопланетное существо, заменяя многие цепочки ДНК, на инопланетные. Опыты не дали результатов, или мы делали не то, или все-таки инопланетная ДНК слишком чужеродна нашему пониманию. Еще одной особенностью вируса был избирательный симбиоз только с разумными существами, то есть с человеческой особью, другие формы жизни он просто убивал. Ну мы его уже не стали модифицировать, боясь извратить окончательно.

– Можешь картинку поменять на мониторе, а то как-то не хочется представлять, что я там могу увидеть ближе. Я не любил врачей, а теперь еще и ученых перестал, может ускорим нашу экскурсию, а то у меня уже паранойя начинается, слышь Геймер, найдешь носочки, поделись! – сказал Принц и нервно почесался.

Химик, грустный, смотря куда-то в стену, продолжил:

– Сто двенадцать заключенных приговоренных к смерти стали нашими белыми мышками, выжил «сто одиннадцатый» и «сто двенадцатый». У них не стало имен, вирус сжег их память, в период перестройки организмов поднял температуру их тел до 65 градусов. Поразительно, но это не убило их, а даже сделало с научной точки зрения чище. Они быстро восстановили потерянные навыки, стали быстрее, сильнее и умнее. После небольшого обучения, они стали жить и работать среди нас. Новых экспериментов пока решили не проводить, им создали легенды, дали рабочие места и круглосуточно наблюдали, делая анализы и собирая информацию. Они выходили на поверхность, участвовали в операциях, вели уже полноценную жизнь, но для нашего руководства они остались все теми же подопытными мышами и во время первой волны мутаций после сотни тестов было принято решение заразить их вирусом, что провоцировал мутации. После излечения «сто двенадцатого» и «сто одиннадцатого» планировалось использовать их иммунную систему, так как их иммунная система должна была научиться бороться с инфекцией и выработать антитела – специальные белки, нейтрализующие вирус мутации. Мы бы их потом постоянно заражали и собирали антитела, сделав живыми донорами для борьбы с этой заразой. Возможно даже одного бы разобрали по частям.

В теории все выглядело классно, если забрать плазму наших доноров и ввести больному пациенту, то антитела должны точно так же бороться с вирусом в организме нового хозяина и прогнозировалось также излечение от других болезней.

Вирус под кодовым названием «Прародитель» у «сто одиннадцатого» одержал победу, убив мутагенные клетки, а «сто двенадцатому» не повезло, мутация пошла с такой скоростью, что мы его списали и решили облегчить страдания, только убил уже он всех сначала в лаборатории, а потом уже на этаже.

Геймер, радостный, вытащил клинки и гордо заявил:

– Сыкатно конечно, но ему габелла, если он со мной встретится, да меня Принц если что прикроет, ну пошли Химик, наваляем кому-то.

Химик зло посмотрел на Геймера, и продолжил:

– Надо было слушать внимательней, «сто двенадцатый» не предсказуемо опасный, пределов его возможностей по выживанию мы не знаем. Он поглотил всех охранников, колющим и режущим его не взять, наши автоматы доставляют ему лишь незначительную боль, но убить вряд ли убьют, предусмотренная на такой случай система газов и ядов, лишь ослабила и замедлила его.

Принц, надев респиратор, на лицо произнес:

– Давай просто этаж или комплекс взорвем, вообще не понимаю, зачем ты сюда вернулся? Хватит играть в бедного ученого, с вдруг обострившимся чувством вины.

– Вирус «Прародитель» нужен тебе для дочки и мне, чтобы выжить. Да, я умираю, мутация убивает мою человеческую суть.

Химик щелкнул тумблерами и вывел на экран картинку коридора, сделал манипуляции с пультом, разблокировал и открыл двери:

– Пускаю кислород в одно помещение, «сто двенадцатый» обязательно это почувствует, он голодный уже как два месяца, инстинкты могут подсказать, там, где кислород там и еда.

Минут двадцать ничего не происходило. Все пялились в монитор, появилось ощущение, что он сдох давно, а они боятся тени. На всех одновременно накатила волна ужаса, воздух стал плотным, сердце заколотилось, Арина схватила за руку Мауса и начала ее сильно сжимать, как вдруг Нэя устами Химика заговорила взволнованным голосом:

– Мне страшно, оно потеряло свою человеческую сущность, оно очень голодное и очень любит человеческую плоть. Оно чувствует всех нас.

Химик отодвинулся от монитора, щелкнул пару тумблеров и своим прежним голосом проговорил: