Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии

Я скоро вернусь на гражданку,

Не дай бог на гражданке женюсь.
Я устрою огромную пьянку
И на пьянке до смерти напьюсь.

Приучу я жену к распорядку,

Будет знать, что такое «Подъём».
По утрам будет делать зарядку,
А когда же вернусь я домой,

Даже дети, как только родятся,

Пройдут курс молодого бойца,
И впоследствии будут гордиться,
Что имеют такого отца.

Перед домом расчищу площадку,

Строевой всех заставлю ходить,
И построю сырую землянку,
На «губу» буду тещу водить.

И как только придет воскресенье,

Жену с тещей поставлю в наряд.
А сам с тестем пойду в увольненье,
Как самый примерный солдат.

(Из дембельских альбомов//ПМА, Кишинев, 1989 г.)

Разумеется, никто из дембелей у себя во дворе гауптвахту не устраивает, большинство из них сознательно пытаются избавиться от казарменных установок, опасаясь негативного резонанса в обществе. Приведенный выше стишок на тему внедрения армейских нравов в собственной семье, конечно же, шутка, рожденная в столкновении систем-антиподов: «механического» распорядка казармы и «генетического» порядка в семье. Оттого все это как бы смешно. Но эти фольклорные перлы были бы еще смешнее, если бы не отражали общую психологическую тенденцию, о которой пишет В. Карпов в предисловии к подборке солдатских писем, размещенной на веб-сайте «Армия рабов»: «Вы никогда не задумывались над тем, какие отцы потом выходили из этих дембелей? С глубоко укоренившимися, заботливо взлелеяными неврозами и садистскими привычками. Вы не задумывались, почему так много наших девочек с готовностью пошли в проститутки, а мальчиков — в бандиты? Ответ прост: этим несчастным детям не хватало семейного тепла. Это тепло их отцы потеряли в своей армейской молодости. А как это делалось на протяжении многих лет с миллионами наших сыновей, вы можете почитать».^{122}

Большой процент молодых людей создает семью в первые месяцы после демобилизации, т. е. до того, как реадаптируются к жизни в гражданском обществе, создадут материальную базу, реализуют себя в профессиональной сфере и т. д. В мотивации ранних браков на фоне демобилизации не последнюю роль играет желание создать семью как среду сохранения себя в качестве воплощения авторитета этого мира, чему семиотически соответствует роль отца, которую двадцатилетние «деды» понимают слишком буквально. Поэтому нравы, царящие в «неблагополучных семьях», вполне соответствуют психологии экстремальных групп.

Представьте, что вам 19–20 лет, а вы уже являетесь лицом с неограниченной властью (хотя и в ограниченном кругу). Одно ваше слово приводит в движение окружающую человеческую массу. Вас боятся. Перед вами трепещут. Никто не способен сказать вам «нет», тем более оказать сопротивление. И вот вы, такой великий и ужасный, демобилизуетесь и попадаете в другое общество, где вы — никто, где действуют другие принципы завоевания авторитета, где все приходится начинать сначала. И столь простые и понятные методы самоутверждения, благодаря которым вы уже вкусили полноты власти над людьми, приходится забыть. А не хочется. Поэтому вы пытаетесь найти им применение. Есть три пути:

1. Гражданское общество многообразно, и вы ищете себе подходящую нишу, где будут востребованы ваши доминантные навыки.

2. Гражданское общество лабильно, и вы можете попытаться трансформировать его некоторые институты, внедряя в них усвоенные в армии принципы организованного насилия.

3. Общество воспроизводит себя в вашем лице, и вы можете создать новую его «ячейку» в виде своей собственной семьи, устроив в ней порядки дедовщины.

Принципы дедовщины, посредством своего мощного адаптивного аппарата, успешно распространяются в гражданском обществе не только в пространстве, но и во времени, охватывая систему социализации подростков. Шлюз этого канала открывают многие гражданские институты, специально ориентированные на молодых людей, отслуживших в армии. Так, например, в 1980-е годы это были педагогические вузы, при поступлении в которые те пользовались льготами внеконкурсного зачисления, и где в результате на определенных факультетах установились порядки дедовщины: будущие учителя труда и физкультуры воссоздавали привычную иерархию (Приложение I.7). Другой пример — милиция, в ряды которой набор кадров осуществляется только из лиц, прошедших армию. Не стоит углубляться в анализ деятельности этой организации, поскольку наблюдать преобразование силы закона в закон силы можно уже в поведении ее многих сотрудников.