Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии

Тексты правой половины разворота воспроизводят инфантильные комплексы в душещипательной лирике «а-ля Есенин», перечеркнутой по диагонали большими печатными буквами «МАМЕ»:

Все вокруг порошей запорошено,
В карауле не легко стоять.
Как ты там живешь, моя хорошая,
Добрая и ласковая мать?

Знаю я, как ты рассветом ранним,

Когда звезды блекнут в тишине,
Ты склоняешься над моими конвертами,
Думаешь, наверно, обо мне.

Я здоров, напрасно ты волнуешься,

Я служу, работаю, учусь.
А когда придет пора осенняя,
Я тогда к тебе домой вернусь.

А пока в бушлате запорошенном

Буду на границе я стоять.
Береги себя, моя хорошая,
Добрая и ласковая мать.

(ПМА, Тувинско-Алтайская экспедиция, 2000 г.)

Данный текст сам по себе можно считать наивной лирикой, однако, контекст всегда расширяет понимание. Примыкающие к этому стихотворению тексты левой половины разворота представляют собой его полную этико-эстетическую и эмоциональную антитезу, по закону бинарной оппозиции представляют полный спектр брутальных идеалов: один — про женщин, второй — про пьянку, третий — про драку, четвертый — про драку из-за женщин:

«У пограничника должна быть только одна девушка, но в каждом населенном пункте».

«Кто много пьет — тот много спит / Кто много спит — тот не вредит / Кто не вредит — тот чист душой / Отсюда вывод — пей, родной».

«Старшина у нас хороший / Старшина у нас один / Мы все вместе собиремся / И п…ды ему дадим».

«Кто обидит девушку пограничника, тот навсегда останется загадкой для хирурга».

(ПМА, Тувинско-Алтайская экспедиция, 2000 г.)

Такие тексты — лишь только один пример из массы подобных, составляющих фундаментальный пласт духовной культуры в армии.

Бессознательная трансформация смысловых значений половых органов в актуализации знаков элитарности, коррелирует с экзальтированным восприятием образа женщины в текстах: чрезмерно инфантильном посвящении матери, с одной стороны, и излишне доминантном обращении к жене (невесте), с другой. Л. С. Клейн видит в подобных фактах реликты первобытного материнского культа.^{103} В то же время это можно расценивать в качестве следствия общей инфантилизации человека в армии, неизбежно вытекающей из лишения солдата всякой ответственности за свою жизнь в контексте тотального подчинения. Это, тем не менее, не отрицает высказанного Клейном предположения, поскольку материнские культы могут также следовать из общей инфантилизации сознания, наступающей, в свою очередь, вследствие лишения взрослого мужчины ответственности.

Повышенная агрессивность в армии может быть понята как обратная сторона инфантильных комплексов, вызванных потребностью в компенсации в условиях постоянного стресса и повышенной тревожности. Все это расширяет психо-символическую основу доминантных отношений.

«АРМЕЙСКИЕ МАРАЗМЫ» От диктатуры абсурда к культуре абсурда

Социальный, этологический, семиотический аспекты смеха

Смеховая культура имеет ярко выраженное социоконсолидирующее значение. Для смеха необходимы две стороны — субъект (тот, кто смеется) и объект (над кем/чем смеются). Смех представляет собой своеобразный продукт социального взаимодействия. И юмор здесь выступает как общественно санкционированный смехотворный механизм, реализующийся в знаковых системах. В социальном взаимодействии семиотика юмора основана на оппозиции эмоций субъекта и объекта, что позволяет его рассматривать как инструмент доминантных отношений.