Самке, прежде чем выбирать самца, нужно «решить», какой партнер для нее является наиболее предпочтительным: обладатель «хороших генов» или «хороший отец». Легко догадаться, что в первом случае сильной конкуренции между самками не будет: один перспективный самец способен одарить своими генами многих желающих. Стратегия поиска «хороших генов»
Насколько все это актуально для современного человека? Ведь наша эволюция породила самые разнообразные формы отношений между полами. Отцовский вклад в детей во многих человеческих обществах исключительно высок и вполне сопоставим с материнским (если учитывать, например, финансовое обеспечение всего периода детства и юности, более длинного у нашего вида, чем у других). Вместе с тем, ситуация при которой отцовский вклад минимален — достаточно распространена в современном обществе, и женщина без мужа может вполне успешно заботиться о ребенке сама. Получается, что оба пола должны быть избирательными в отношении партнеров, и оба же могут конкурировать с представителями своего пола за более привлекательного партнера.
Было бы, однако, непростительной ошибкой думать, что все гипотезы, которые работают применительно к млекопитающим, неприменимы к нашему виду. Анализ данных из разных человеческих обществ убедительно свидетельствует, что при прочих равных мужчины всегда оказываются скорее конкурирующим, а женщины — скорее избирательным полом. Это можно проследить во всех обществах — моногамных, полигинных или даже полиандрических.
9.2. Гендерные различия в индивидуальной свободе
Различия в поведении мужчин и женщин, принадлежащих к конкретной культуре, отчетливо отражены на уровне гендерных стереотипов, принятых в данном обществе. Многие из них тесно увязаны с допустимыми нормами личной свободы для каждого пола. В большинстве культур мужчины обладают гораздо большей свободой (это касается не только правил сексуального поведения, но и возможности принимать самостоятельные решения, перемещаться внутри поселения и за его пределами).
Ограничения, связанные с полом, могут то ужесточаться, то становиться менее выраженными в зависимости от экологических условий, исторических тенденций и политических пристрастий. Показательна в этом отношении историческая динамика распространения традиционной и европейской одежды в арабских странах, бывших среднеазиатских республиках СССР, на северном Кавказе. В конце 60-х — начале 70-х годов в Египте (в Каире) часто можно было встретить женщин, одетых по-европейски и с непокрытыми головами. Однако в наши дни исламские традиции становятся сильнее, и многие женщины от европейской моды вновь вернулись к традиционной одежде. А те, кто продолжает носить европейское платье, сочетают его с головным платком. В Танте, одном из самых крупных городов Египта, даже женщины-профессора местного университета, получившие образование на Западе, никогда не появлялись на занятиях без традиционных головных уборов. Гораздо более резко выраженный возврат к традиционной одежде можно наблюдать в Таджикистане, Туркмении, Узбекистане, Дагестане.
Правила ношения одежды, особенно при взаимной интеграции культур, для мужчин не слишком строгие. К женской одежде подходят с большей строгостью. Достаточно вспомнить, что традиционные платки продолжают оставаться атрибутом повседневной одежды мусульманок, даже из тех семей, которые уже давно перебрались из стран Востока в Европу. А какие негодования среди мусульман вызвали попытки правительства Франции запретить носить хиджаб (головное покрывало) в школе и высших учебных заведениях! Отечественный востоковед, специалист по культуре Египта А. М. Васильев дает в своей книжке любопытный экскурс в историю этого головного убора. «Чадра, паранджа или арабский хиджаб в обиходе часто ассоциируется с мусульманским средневековьем, сохранившимся до наших дней. Любопытно, однако, что не ислам изобрел хиджаб».