Антропология революции

Советский политический класс, значительная часть советского общества были искренне убеждены в том, что после революции 1917 года они были заняты строительством нового мира. Одной из аксиом, принятых в рамках этого концепта, был тезис о равенстве возможностей для всех «советских детей». Дискриминация «бывших» в первые два десятилетия советской власти (в частности, в равенстве доступа к высшему образованию) была направлена не только на мщение, но и на аннигиляцию имеющегося у «бывших» социального капитала. Реальность оказалась иной. Революция 1917 года оказалась не открытием новой эпохи в жизни человечества, а частным случаем передела власти и ресурсов между социальными группами на окраине Европы. Революционеры существенно потеснили старые элитные группы, но не сумели заменить их полностью. Тенденции, характерные для развития всего человеческого общества, оказались верны и применительно к строителям «нового». Дети из приличных (благополучных, образованных семей), принадлежавшие в равной степени к новой и старой элите, также как и их предшественники, были склонны приумножать социальный капитал. Они двигались вверх по социальной лестнице (вполне возможно, в рамках семейной «цеховой» традиции), держали страну под контролем и ставили барьеры на пути к власти возможно большему числу потенциальных конкурентов.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Из представителей «бывших» самое подробное интервью мне дал упоминавшийся уже выше Алексей Козловский — по меркам ЦК довольно консервативный в своих политических убеждениях «аппаратчик». Дело дошло и до его музыкальных пристрастий. Выяснилось, что с подросткового возраста он увлекается певцом Александром Вертинским и в 1960–1980-е годы активно собирал его записи. Говоря о формировании этого интереса, он сказал:

Я слышал просто его имя от родителей, от тех, кто приходил домой. О нем говорили: такой певец, выступал, концерт, какие-то сплетни театрально-концертные передавались[720]. Кто-то говорил, что он выступал в костюме Пьеро, кто-то рассказывал о «Юнкерах», об этой песне, которая в 1917 году была, как он пел: «И какая-то женщина с искаженным лицом / Целовала покойника в посиневшие губы / И швырнула в священника обручальным кольцом». Вот это самое: «Забросали их ветками и пошли потихоньку домой»[721].

Справки об авторах

Ханс Ульрих Гумбрехт (Hans Ulrich Gumbrecht) — профессор литературы департамента сравнительного литературоведения, французского и итальянского языков Стэнфордского университета (Калифорния) с 1989 г., профессор (Professeur Associé) университета Монреаля, профессор (Professeur attaché) Коллеж де Франс (Париж), член Американской академии наук и искусств. Основные темы исследований: история литературы и культуры Средних веков, Просвещения и начала XX века, история медиа, теория литературы, западная философия Нового времени, эстетика спорта, возможность неинтерпретирующих исследований культурных феноменов, эпистемологические условия взаимодействия естественных и гуманитарных наук. Почетный доктор Университета Монтевидео, Университета Монреаля, Санкт-Петербургского и Лиссабонского университетов, а также университетов Зигена, Грайфсвальда и Марбурга. Наиболее новые книги — «Похвала красоте спорта» (In Praise of Athletic Beauty. Harvard University Press, 2006) и «Дух и материя — что такое жизнь? Об актуальности идей Эрвина Шрёдингера» (Geist und Materie — Was ist Leben? Zur Aktualität von Erwin Schrödinger. Suhrkamp-Verlag, 2008).

Александр Гриценко (Олександр Гриценко) — историк и культуролог, директор Украинского центра культурных исследований; автор книг: «„Своя мудрость“: национальные мифологии и „гражданская религия“ в Украине» («Своя мудрiсть»: Нацiональнi мiфологiï та «громадянська релiгiя» в Украïнi. Киïв: УЦКД, 1998); «Культура и власть. Теория и практика культурной политики в современном мире» (Культура i влада. Теорiя i практика культурной полiтики в сучасному свiтi. Киïв: УЦКД, 2000) и др.