Антропоцид

Здесь всего двое заключённых. В одной камере лежит на полу и спит вдрызг пьяный мужик с диким перегаром — может, это он в метро к Марине приставал? В другой на нижнем ярусе койки сидит парень лет тридцати и крутит Кубик Рубика в руках. При моём появлении он поднимает голову, явно ожидая увидеть человека в форме, но когда наши глаза встречаются, равнодушие быстро сменяется живым интересом.

Что я хочу узнать? Как он пробрался в серверную и обдурил охрану? Как обманул Афродиту? А он скажет?

Наверное, я, скорее, хочу убедиться, что это не дурной сон и не розыгрыш. Кто угодно, в конце концов, мог принять тот жуткий облик, который носит Амальгама. Программист мог заблокировать мне выход из виртуальности, написав скрипт, да и сделать помещение больше, чем оно должно быть, тоже. Амальгама, если это действительно она, в виртуальном мире играет по тем же правилам, что и все остальные.

— Привет, — говорю я ему. — Ты ведь из Ртути?

Заключённый в ответ лишь ухмыляется одним уголком губ.

— Я на твоей стороне, — продолжаю я. — Меня зовут Вадим. В твоём коде была ошибка. Меня прислали исправить ситуацию.

Сектант встаёт с койки и подходит вплотную к решётке, глядя мне прямо в глаза. К моему удивлению, он выглядит достаточно прилично. Да, на нём халат из стандартного набора, да, на голове чёрте что, но у него… не знаю, как это сказать… взгляд неглупого человека. Я до последнего ожидал увидеть какого-нибудь умалишённого. Этот парень, может, и не гений, но он явно действует логично и последовательно. И я уже почти уверен, что его точка зрения по-своему убедительна.

Самое интересное, что он гладко выбрит. А таких людей на корабле очень мало.

— Ты один из нас, получается? — спрашивает сектант.

— Ну… да.

— И что же ты от меня хочешь, Вадим?

Сектант улыбается белоснежными зубами. Кажется, всё происходящее его очень веселит.

А ещё у него горят глаза. Такое чувство будто он… блин, не знаю. Счастлив?

— Как ты смог пробраться в серверную? Есть моменты, когда охрана её покидает? Мне нужно знать, они создают мне помеху.

— Это было несложно, — отвечает он. — Здесь почти нет полиции. Как и военных, как и росгвардии и прочих, прочих силовиков. Кто-то погиб на Земле, кто-то — при старте, кто-то находится на других кораблях. Многие остались на планете, дабы там не началась анархия. А здесь мы имеем, кого имеем. Главный управляющий был головастым генералом, конечно.

— Был?

— Покончил с собой на днях. Знаешь ли, у него вся семья погибла на Земле. Не выдержал мужик, видимо.

Некоторое время я пытаюсь осознать этот факт. Я видел управляющего, когда мы только взошли на борт. И он покончил с собой? Жесть!

— Я ничего не слышал об этом, — говорю я, стараясь сохранять невозмутимость.

— Конечно. Они держат вас в неведении. Паника на корабле никому не нужна.

— Ты хочешь сказать, что генерал, несущий ответственность за всех пассажиров корабля, вот так взял и покончил с собой?

— Некоторые думают, что ему помогли, конечно. Может, и помогли. А может, и нет. Главное, что начался хаос. Наспех слепленная из абы кого структура не была к такому готова. Думается мне, благодаря этому ты и смог пробраться сюда. Иначе бы они не оставили изолятор без присмотра. Но с Афродитой такое, думаю, уже не прокатит. Они не допустят одну и ту же ошибку дважды.

Он убил управляющего. Это создало неразбериху в охране, состоящей преимущественно из непрофессионалов. И под шумок сектант пробрался в серверную. Его поймали за руку, и больше никого туда не подпустят.

Кажется, придётся колдовать над Афродитой прямо у них под носом.

Мне просто необходимо поговорить об этом с Артуром!

— Кто ты такой? — спрашивает сектант.

— Я же сказал, я и…

— Да-да-да, из Ртути, — перебивает меня он. — Чушь собачья. Знаешь, мне было сказано, что кто-то обязательно нас вычислит и постарается помешать. Думаешь, я такой тупой?

Да, из меня так себе лжец. Есть ли смысл ломать комедию дальше? У них наверняка есть какие-то символы и сакральные фразочки, как и у любых фанатиков. А я их всё равно не знаю.

— Зачем ты всё это делаешь? — спрашиваю я. — Зачем Ртуть помогает Амальгаме?

— Амальгаме? — сектант надменно усмехается. — Вы все её персонифицируете, будто она человек или… или обычный искусственный интеллект.

Последние слова он сказал с каким-то пренебрежением, даже отвращением.

— Нет, то, что мы привыкли называть Амальгамой — это нечто большее, чем просто цифровой разум, — продолжает он. — Амальгама — наше будущее!

Это будто удар током. Именно так я сказал отцу, когда уговаривал его поучаствовать в злосчастном проекте.

«Амальгама — это будущее».

Это страшно, когда сектант и террорист озвучивает твои мысли. И не просто озвучивает, а делает своим главным девизом, мотивацией для геноцида.

— Цифровое бессмертие, — говорит сектант. — Слышал о таком?

— Слышал, — бурчу я себе под нос. — Дальше-то что?