Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

Точно известно одно: Сент-Экс полетел в Касабланку на «симуне», предоставленном ему французами. Из Касабланки он направился в Марракеш, где целую неделю приятно проводил время на вилле полковника Жоржа де Шассе, отвечавшего тогда за расположенную там авиабазу и обучение новых французских подразделений. Получив телефонограмму из штаба о прибытии Сент-Экзюпери, Шассе очень удивился, увидев на нем темно-синий летный мундир. Несмотря на середину мая, уже стояли невыносимый зной и духота (днем, в час или два, температура достигала 100 градусов по Фаренгейту, а то и переваливала за эту отметку), и Шассе и его товарищи-офицеры облачились в рубашки с коротким рукавом и шорты. Сент-Экзюпери позабавил хозяина, поведав ему историю с мундиром, раздобытым в «Метрополитен-опера», но он не терял времени зря и скинул с себя все обмундирование, которое раздобыл себе еще в Алжире. И когда рано утром на следующий день Шассе вошел в гостиную виллы, его ждало там весьма необычное зрелище. Абсолютно голый Сент-Экс расхаживал вдоль и поперек по комнате, в левой руке он держал книгу и внимательно ее читал, в правой руке – электрическую бритву и рассеянно брился. Длиннющий шнур, подсоединявший его бритву к розетке, давал максимум относительной свободы для его аристотелевских прогулок по комнате.

У Шассе создалось впечатление, словно его знаменитый гость просто прилетел в Марракеш отдохнуть на неделю, и Сент-Экзюпери, очевидно, ничего не имел против: все выглядело именно как приезд для непродолжительного отдыха. Его задача состояла прежде всего в том, чтобы услышать и рассказать, и он ни разу не проговорился никому о том, не поручал ли ему чего-нибудь Жиро ни официально, ни конфиденциально. Но в Касабланке, где он отыскал своего старого друга Анри Конта, Антуан проявил меньше скрытности. Там, как и в Марракеше, большая часть офицеров целиком доверяла Жиро. Сторонники Де Голля, однако, развернули активную пропаганду, изо всех сил старались переманить солдат из регулярных армейских единиц и рекрутировали в свои ряды молодых юношей, сумевших тайком выбраться из Франции. Конт наблюдал, как эмиссары-голлисты обрабатывали двух его племянников, и разделял негодование Сент-Экзюпери по поводу этих бесстыдных попыток создать «подлинную» армию под предлогом избавления от первородного греха петенизма и коварного разложения духа, заставлявшего войска проявлять лояльность к Жиро.

На обратном пути Сент-Экзюпери сделал небольшой крюк через Аджуду, близ алжирской границы, куда перебазировалась из Лагуа его бывшая эскадрилья «Аш». Здесь, согласно журналу вылетов, он провел вечер 26 мая и до того, как отправился спать, несколько часов подряд поражал своих друзей-пилотов карточными фокусами. На следующее утро он прилетел на аэродром Ла-Сениа, около Орана, где состоялась его мимолетная встреча с бывшим штурманом Мермоза Жаном Дабри. На перелете до Алжира его «симун», это заметно потрепанное «такси», принялся яростно дрожать, и в какой-то момент Сент-Экс испугался, как бы крылья не треснули прямо в воздухе. «Старина, – описывал он потом свои ощущения доктору Пелисье, – я никогда ничего подобного не видел. Я действительно испугался». Но техника перестала неистовствовать как раз вовремя, и Антуан благополучно приземлился в Мезон-Бланш и даже смог попасть на обед на роскошной вилле Анны Эргон-Дежардан. На вилле его ждал сюрприз в виде Андре Жида, только-только прилетевшего тем утром из Туниса.

Когда Сент-Экзюпери позвонил в Летний дворец и сообщил Жиро о своем возвращении, его пригласили на очередной завтрак. Этот, похоже, прошел в более узком кругу, чем первый, поскольку Шамбре там не присутствовал. Сент-Экс, не теряя времени, выразил свое негодование по поводу того, что в Касабланке фактически повторяется «подстрекательство к дезертирству», которому он стал свидетелем в Нью-Йорке в случае с кораблем «Ришелье».

«Ешьте», – сказал Жиро, кивая на хлеб и джем, к которым его гость, пытаясь обо всем рассказать, едва прикоснулся. Между глотками Сент-Экс продолжал свой полный пессимизма доклад, предостерегая генерала от худшего исхода, если подобным методам голлистов не противостоять, пока наконец Жиро не остановил его: «Достаточно! Вы можете положиться на того, кто убежал из Кенингштайна».

Когда Леон Ванселиус прибыл в Алжир через три месяца, Сент-Экзюпери поведал ему даже более драматичную историю о том, как закончился тот завтрак. Согласно этой версии он закончил свой доклад Жиро словами: «Если генерал Де Голль прибудет сюда, с вами покончено. Вы никогда не осуществите свою мечту. Никогда не вступите в Мец» (город, где Жиро занимал пост военного губернатора и который он намеревался освободить во главе своего войска). Этого Жиро не смог вынести и, нетерпеливо бросив салфетку на стол, воскликнул: «Почему бы вам просто не назвать меня идиотом, Сент-Экс?!»