Антуан де Сент-Экзюпери. Небесная птица с земной судьбой

Командир подводной лодки «Свободной Франции» и отъявленный петенист настолько лихо сдружились, что Сонвиль, в конце концов, предложил Сент-Экзюпери сопровождать их во время следующего выхода в море. Сент-Экс был в восторге от этой перспективы, но за день или два прибыл ответ из Адмиралтейства: ни при каких обстоятельствах! «Сент-Экс – не голлист!»

* * *

В конце ноября 1943 года в Алжир прибыл Пьер Даллоз – архитектор, с которым Антуан впервые встретился вместе с Анри Сегоню в Арлесе и Тарасконе во время пасхальных каникул 1939 года. Желая установить регулярную связь с союзниками, он передал командование своим воинским подразделением Сопротивления в Веркоре их общему другу Жану Пруво, а затем тайно, с помощью британцев, пересек Пиренеи и Испанию. За время своего двухмесячного пребывания в Алжире он виделся с Сент-Эксом почти ежедневно. Он видел, как тот все более и более углубляется в религиозные проблемы, что явственно проявлялось на страницах «Цитадели», которую ему давали почитать, и особенно – в понятии милосердия.

Пытаясь найти способ уменьшить бедствие, свалившееся на его друга, пребывающего в вынужденном бездействии, когда многое происходит вокруг, Даллоз решил воспользоваться знакомством с профессором Эскарра – китайским ученым с юридического факультета в Париже, которому посчастливилось быть в хороших отношениях с полковником Бийотом, возглавлявшим секретариат Де Голля. Де Голль недавно послал генерала Пешкова (незаконного сына Максима Горького) в Китай в качестве своего посланника при Чан Кайши, и идея, которую они придумали, состояла в том, чтобы отправить Сент-Экзюпери к нему в Чункин как помощника атташе по вопросам авиации. Далековато, но Сент-Экс, наконец, согласился на все из явного отчаяния: кроме того, как и его сестра Симона, он давно был очарован Востоком. Даллоз вслед за этим составил проект записки, в которой оговаривалось, что если Сент-Экзюпери нельзя послать в Лондон как атташе по вопросам авиации (предложение явно было уже встречено отказом), то почему бы его не отослать в распоряжение Пешкова в Китай? Наконец, если ни одна из этих двух альтернатив неприемлема, в записке предлагалось, чтобы Сент-Экзюпери позволили возобновить действительную службу в его эскадрилье. Эскарра передал записку лично в руки своему другу Бийоту, который согласился показать ее Де Голлю. Назад она вернулась с замечанием на полях, сделанным собственноручно Горькой Полынью: «Держать этого офицера в резерве». К этому генерал, по слухам (хотя, возможно, это произошло и в другой раз), устно добавил: «Он только и хорош в карточных фокусах». Сообщая об этом испепеляющем суждении приблизительно двадцатью годами позже, Жюль Руа не смог удержаться от комментария: свой взгляд высказал генерал, который не нашел возможности за тридцать пять месяцев своего пребывания в Лондоне посетить две французские группы бомбардировщиков, ночь за ночью совершавшие налеты вместе с Королевскими военно-воздушными силами на территорию Германии.