Антуан Ватто

1709 год. Ватто в Париже — уже не менее восьми лет, все еще ходит в подмастерьях, все еще не получил признания. Круг его знакомств, однако, ширился, пример живописи Рубенса подогревал его воображение, а возможно и тщеславие, которого он в молодости не был полностью лишен. Он побывал в салоне, понимал, что собственное мастерство его уже может сравниться с мастерством современников. И рискнул обратиться в Королевскую Академию живописи и скульптуры.

Порядок приема кандидатов на Римскую премию был несложен. Нужно было представить рекомендацию одного из членов Академии и эскиз — разумеется, на библейский или мифологический сюжет. Академики отбирали те, которые считали достойными. Вслед за тем соискатели получали сюжет уже из уст академиков, сюжет, близкий к представленному ими, но несколько иной. После этого им предоставлялись мастерские, где они работали. Кто был покровителем Ватто, неизвестно, как неизвестен и эскиз. Мы знаем лишь, что Ватто вместе с четырьмя другими живописцами должен был изобразить возвращение Давида после победы над Голиафом.

Можно только удивляться тому, что Ватто ухитрился получить вторую премию. Первую получил канувший в совершенную безвестность месье Гризон. Но каково было корпеть над подобной картиной нашему Ватто, отродясь не писавшему ничего подобного. Бесконечно жаль, что картина не сохранилась, — вероятно, это было бы удивительное свидетельство бессмысленно растрачиваемых сил и таланта. Не стоит гадать, на что был похож этот холст. Важно лишь, что первую премию, а следовательно и права на поездку в Рим, Ватто не получил. Способность Ватто впадать в мизантропию и тоску нам известна. Ему было двадцать пять лет — возраст, когда жизненная неудача так часто оборачивается в глазах молодого человека последним актом жизненной драмы. Луи Давид в аналогичной ситуации пытался уморить себя голодом. Ватто не стал пробовать ни этот, ни другие способы покончить счеты с жизнью. Но он оказался на перепутье, в растерянности и, конечно, в прескверном состоянии духа; и уехал в Валансьен.

ОТСТУПЛЕНИЕ: ДОРОГА, ГОД 1709-й

Год, в который Ватто конкурировал на Римскую премию, был для Франции ужасным годом; вряд ли художник, даже целиком занятый своей картиной, мог того не заметить, дорога же в Валансьен должна была окончательно открыть ему глаза.

«Тем временем все постепенно гибло, по крайней мере с виду: Королевство, совершенно теряющее силы, войска, которым почти ничего не платили, солдаты, угнетенные дурным командованием, которое не умело добиться военных успехов; полный упадок финансов; генералы и министры, лишенные каких бы то ни было талантов; назначения лишь по прихоти или в результате интриг; никто не наказывался, ничто не обдумывалось и не обсуждалось; неспособность как вести войну, так и добиться мира… [13]…Зима… была чудовищной, такой, что в человеческой памяти не сохранилось ничего, что могло бы походить на нее… Фруктовые деревья погибли, не осталось ни орешника, ни олив, ни яблонь, ни виноградников… Другие деревья умирали во множестве, гибли сады и все зерна в земле…

Монсеньор, отправляясь в Оперу и возвращаясь оттуда, не раз подвергался нападению горожан и огромного числа женщин, кричавших „хлеба!“. Он не чувствовал себя в безопасности, даже окруженный своими гвардейцами, не решавшимися разгонять толпу во избежание худшего. Он вырвался, приказав разбрасывать деньги и наобещав чудес. Поскольку чудеса не последовали, он не решался более возвращаться в Париж. Король слышал такие же крики довольно явственно через окна — жители Версаля собирались на улицах».

Герцог де Сен-Симон

«Если государь боится народа, все потеряно».

Боссюэ