Антуан Ватто

Биографы почти одинаково отзывались о нем: «Он почти всегда был задумчив… усидчивый труд положил на него отпечаток некоторой меланхоличности. В обращении его чувствовалась холодность и связанность, что порою стесняло его друзей, а иной раз и его самого, единственными его недостатками были равнодушие да еще любовь к переменам» (Жан де Жюльен). «…Ватто был среднего роста, слабого сложения, он отличался беспокойным, изменчивым нравом, твердой волей; по умонастроению был вольнодумец, но вел разумный образ жизни; он был нетерпелив, застенчив, в обращении холоден и неловок, с незнакомыми вел себя скромно и сдержанно, был хорошим, но трудным другом, мизантропом, даже придирчивым и язвительным критиком, постоянно не был доволен ни собою, ни окружающими и нелегко прощал людям их слабости. Говорил он мало, но хорошо; он любил читать, это было его единственным развлечением, которое он позволял себе на досуге; не получив хорошего образования, он недурно судил о литературе… Конечно, его постоянное усердие в работе, слабость здоровья и жестокие страдания, которыми была полна его жизнь, портили его характер и способствовали развитию тех недостатков, которые ощущались в нем, когда он еще бывал в обществе»^[2] (Жерсен).

Мы можем, однако, предположить, что он был достаточно цельной натурой не только благодаря своему выдающемуся дарованию, но и исключительному трудолюбию, и, обретя свой независимый путь, он сумел стать при жизни известным признанным мастером, гордостью Королевской Академии живописи и скульптуры, ее действительным членом.

Антуан Ватто родился 10 октября 1684 года в Валансьене, провинциальном городе-крепости, расположенном на севере Франции. Отец его был ремесленником, он отдал юношу в обучение к местному живописцу Жерену, но в душе желал, чтобы сын унаследовал его профессию кровельщика.

Расположенный у слияния рек Шельда и Рондели, Валансьен был постоянным яблоком раздора между Фландрией, Испанией и Францией. Ватто покинул родной город между 1700–1702 годами, когда Валансьен отошел Франции. Однако затишье между военными действиями всегда оставалось здесь кратковременным явлением. Возможно, не желая пополнить число рекрутов на военную службу и мечтая учиться живописи, он уезжает в Париж. Точно неизвестно, уехал ли он из родного города один или вместе со своим учителем Метейё в повозке бродячих актеров-комедиантов.

Бивак. Ок. 1710 Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва

Въезд в Валансьен. Ок. 1710 Коллекция Фрик, Нью-Йорк

Именно Метейё, о котором не сохранилось сведений, называют биографы Ватто его первым учителем в Париже. Юный художник работает некоторое время в мастерской, расположенной у моста Нотр Дам, исполняя копии с картин, воиспроизводя народные картинки, раскрашивая гравюры. В Париже для него начинается нелегкий период становления как художника, он ищет учителей, однако излишнее руководство всегда претило его независимой натуре. Из воспоминаний его друга, торговца рамами и стеклом, владельца лавки у моста Нотр Дам Сируа, известно, что Ватто давал следующий совет Никола Ланкре, своему будущему ученику: «Обучение у какого-либо мастера — пустая трата времени; надо ставить себе смелые задачи, руководствуясь Учителем всех Учителей — Природой; сам я поступал именно так»^[3].

Судьба была благосклонна к талантливому и ищущему свой путь юноше. Большую роль в ней сыграло его знакомство с просвещенным знатоком искусства, коллекционером, меценатом Пьером Жаном Мариэттом.

В доме Мариэтта бывало много просвещенных людей, фламандские и французские художники, граверы, коллекционеры. Сам хозяин дома увлекался рисунком и гравюрой, заказывал сценки из театральных постановок. В Париже была целая корпорация фламандских мастеров, они имели свою капеллу в церкви Сен-Жермен де Пре, встречались в харчевне «Охота» на улице Дракона, расположенной неподалеку от церкви.

В ранних работах Ватто Крестьянский танец (ок. 1704–1705, Художественный музей Джона Херрона, Индианаполис) и Кухня (до 1703, Музей изящных искусств, Страсбург) сказалось влияние фламандской жанровой живописи. Но уже в них видны особенности его живописной манеры: мягкость передачи освещения и цветовых сочетаний, плавность легких мазков. Мариэтт заказывал ему сценки с изображением представлений бродячих театральных трупп, называя работы Ватто в своих воспоминаниях о нем «воображаемые спектакли».

Сатира на врачей («Что я вам сделал, проклятые убийцы?»). Начало 1710-х Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва

Декоративная панель с росписью Ватто. Ок. 1707–1708 Частное собрание