Антымавле - торговый человек

— Разве может олень без шкуры ходить? Пусть Пылёк попробует прожить без кухлянки.

Смутился Пылёк, побледнел:

— Зачем кричишь худое, можно сказать прямо. — И дал ему шкуру теленка…

На другой, день начал забой Лёлётке. И опять каждый приезжий получил подарок. Расщедрились обладатели оленного счастья, забили столько, что всем хватило.

Досталась одна шкура и Антымавле: маловато, надо бы еще три на новую кухлянку, но не хватило смелости просить еще.

Радостно в заливе Камака. Ходят гости из яранги в ярангу, угощаются. Начинают с лакомств: головного мозга, хрящей, глаз, а пока пробуют это, варится свежая оленина. Угостятся у одного хозяина, переходят к другому. И так до тех пор, пока всех не обойдут. Никого не обидят хозяева, каждый приезжий должен быть доволен, а иначе нашлет, чего доброго, злых духов, и не будет удачи.

И только Рыно с Омрылькотом, у которых оленей не больше, чем пальцев на руках, забили всего по одному теленку для угощения гостей.

Всем приятно поесть свежей оленины. Не пробовали ее все лето чаучу, а анкалины даже вкус позабыли. Большое удовольствие испытывают гости, так и тают во рту сочные кусочки с розоватой сырцой внутри.

Давно не испытывал такого счастья Антымавле: в любой яранге — ешь сколько хочешь. После сытной еды и кухлянка теплой стала, не чувствуется усталости, тело расположено ко сну и лени. Да и можно сейчас поспать, сил набраться: первый забой сделан, оленей отогнали на свежие пастбища. А Пылёк с Лёлётке о бегах объявили.

— Гок-гок-гок! — раздался ранним утром призывный, крик Пылёка.

Выставил Пылёк ценные призы. Воткнуты недалеко от переднего шатра ветки кустарника, а на каждой ветке приз: на одной шкура тонкошерстного оленя покачивается, на другой — связка лахтачьего ремня, на третьей — пучок табака-папуши, плитки чая и чего только нет. Разбегаются глаза у мужчин, каждый хочет принять участие.

Разгорелся костер у входа в ярангу, летят кусочки оленьего сала в разные стороны, последняя пригоршня — в огонь.

— Го-ок! Тагам! — вскрикнул Пылёк и с легким посохом в руке выбежал вперед.

Потянулась вереница мужчин за Пылёком. Много желающих нашлось. Не стар еще Пылёк, силу чувствует, да хозяину и нельзя в стороне быть. Среди бегунов и Антымавле. Тоже решил счастья попытать.

Скрылись бегуны за склоном холма, не спеша бегут, берегут силы на обратный путь, не скоро появятся.

А болельщики тоже времени даром не теряют. Дети с рогами играют, визжат, хохочут. Немного в стороне на ровной полянке, собрались молодые девушки в круг, покачиваются с боку на бок, поют.

Колышутся складки праздничных керкеров, чуть сгибаются ноги в коленях.

— Хр-хр-хр! — вздыхают девушки и все быстрее в быстрее качаются с боку на бок.

Сидит рядом старик, зажмурил глаза, молодость вспомнил.

«Бегут олени по тундре, раздвоенные копыта ритмично пощелкивают, олени свободно дышат…»

— Кыр-кыр-хр-хр, — хрипло вздыхают девушки.

«Свежи и бодры еще олени, легко бегут. Но путь далекий. Задыхаться стали…»

— Хыр-хр, хыр-хр! — всхрапывают тяжелее девушки.

«Замедляют бег, чаще дышат, копыта реже пощелкивают…»

— Хр-хр… хр-хр… хр-хр! — задыхаются девушки.

«Выбиваются из сил, шагом идут…»

— Хррр-хррр! — выдохнули девушки и замерли на месте.

«Встали олени, пар из ноздрей валит, бока вздымаются».

— Рай-рай! Бегут, бегут! — раздался крик подростков.

Вздрогнул старик, глаза открыл, будто проснулся.

Исчезло видение, а вдалеке на склоне холма бегуны показались.

— Эретенер впереди! Эретенер! — шумят люди.

— Смотрите, какой-то незнакомец с ним рядом!

— Антымавле! Антымавле! — узнали в толпе.

Ускоряют бег соревнующиеся. Вырвался вперед Антымавле, но и Эретенер отстать не хочет. Третьим Пылёк бежит.

— Рай-рай! Экылпе! Скорее, скорее! Эретенер!

Легко бежит Антымавле, редкими и большими прыжками.

Старается ступить как можно дальше вытянутым носком. Закидывает далеко вперед посох.

Вот уже и призы рядом. Выхватит сейчас тонкошерстную шкуру Антымавле. Но из толпы вырывается женщина, жена Эретенера, схватывает шкуру — самый лучший приз. К другому метнулся Антымавле, и этот из-под рук выхватили. Не допустят жены, чтобы мужья без приза остались. Ничего сказать Антымавле не может. Будь у него жена, она то же самое сделала бы. Ни с чем остался юноша.

Не успели мужчины отдышаться, как сорвались с места женщины и беспорядочной толпой бросились вперед. Бегут по тундре, широко руками размахивают, взлетают в разные стороны широкие рукава керкеров, болтается оторочка из темного меха на спине. Жарко в керкере, на бегу вытаскивают руки, обнажают плечи и грудь.

— Ка-ка! — восторгаются мужчины.

— Йыккайым! Груди-то, груди подвязать бы надо: бегать мешают.

— Пусть болтаются. Молока для ребенка больше будет.

Приближаются женщины к призам, а теперь уже мужья их выручают, перехватывают призы.

— Ок-ок-ок! — кричит Рэнтыгыргин, на бегу привлекая внимание людей. — Теперь вот мое отнимите! — и выставил свои призы, все таннытское, дорогостоящее: табак, чай, патроны, наперстки, иголки…

Хлынули люди к берегу. Спускают байдары на воду. Садятся в них по шесть гребцов, седьмой рулевой. Понеслись по заливу.