Антымавле - торговый человек

Вот угол полыньи. В бинокль он кажется совсем рядом. О кромку поля терлась перевернутая вверх дном загрязненная и обсосанная волнами большая льдина. Льды от трения крошились, и угол разводья постепенно заполнялся шугой. Дальше шли бесконечные и хаотические нагромождения ледяных глыб. Виднелись льдины совершенно прозрачные, с синим отливом, и желтые, грязные, образовавшиеся из морской воды. Вдруг внимание Эрмена остановилось на желтом пятнышке, которое почти сливалось с окружающим массивом, неясно выделяясь лишь на фоне белых и синевато-зеленых льдин. Пятнышко двигалось, исчезая в торосах и вновь появляясь на ровном поле льда.

«А ведь это умка — медведь», — догадался Эрмен, и сердце учащенно забилось.

Но вот желтое пятнышко исчезло, умка где-то затаился и выжидал.

Эрмен долго не мог поймать в окуляры бинокля медведя, он словно исчез под водой или слился со льдами.

Уже не надеясь его увидеть, Эрмен собрался было опустить бинокль, как неожиданно умка снова появился на ледяном поле. Чуть выждав, он быстрыми бесшумными прыжками достиг тороса и притаился, слившись с глыбой льда. Казалось, умка застыл, оледенел, но чуть заметными движениями лап он стремился вперед, выбирая удобную позицию и готовясь к прыжку.

Морж как будто успокоился, опустил голову так, что клыки врезались в лед, и казалось, задремал. А медведь подбирал задние лапы, шерсть на загривке взъерошилась, весь он слегка дрожал и вот-вот готов был сорваться с места.

Морж вдруг пошевелил задними ластами, лениво поднял голову и медленно повернул ее к ветру, расширив ноздри. Это и нужно было умке. Прыжок — и он оказался на спине моржа. Хотя не первой добычей был для него морж, но с таким он встретился впервые. Но ластоногий напряг мускулы и отвердел, словно глыба льда.

Ненадолго звери замерли. Медведь напрягал силы, чтобы закинуть моржу голову, а морж выгибал спину. Не успел Эрмен предугадать событие, как морж резко выпрямился, умка перелетел через голову, задние ласты свободно толкнули туловище моржа, и оба зверя, подняв столб брызг, скрылись в морской глубине. Медведь попал в тиски, его лапы были крепко прижаты клыками к груди моржа.

«Камака умка, погиб медведь», — решил Эрмен.

Эрмен поднялся на льдину, возвышавшуюся над морем, и пытался снова увидеть следы битвы. Звери не исчезли бесследно. На том месте, где они только что скрылись, всплывали и лопались пузырьки, подымались небольшие волны, временами бурлила вода. Что происходило в воде, охотник не видел, но знал, что поединок еще не кончился. Вот пузырчатая дорожка на воде вышла на середину разводья, вдруг резко повернула назад и скрылась под кромкой льда. С шумом всплыла небольшая льдинка, видимо, задетая животными. На воде опять появился след. Мелькнули задние ласты моржа, показалась и скрылась голова медведя. И снова все исчезло в глубине. Не стало видно ни всплесков, ни пузырьков.

«Где же они?»

Вдруг в самом углу разводья вода всколыхнулась, и всплыл умка. Кое-как он подплыл к кромке, с трудом выбрался на лед.

Второго противника не было видно. Но через некоторое время показался и он. Движения его были медлительны, спина то показывалась над водой, то скрывалась. Из ноздрей, как две струйки фонтана, выходил воздух. Морж вдруг застыл на месте, выставил голову, уставил злые глазки на неподвижно лежавшего умку и, гордый, показав свою мощную спину, на которой остались следы зубов умки, медленно погрузился в воду. Он победил.

Медведь долго плашмя лежал на льдине. Бока его вздувались, он тяжело дышал. Через некоторое время он встал и, пошатываясь, побрел по льдине.

Эрмен смотрел вслед умке.

«Не знал, наверно, что это морж-кеглючин», — почему-то стало жалко Эрмену медведя, который никогда не знал себе равных среди полярных льдов.

Морж-кеглючин

Лед медленно несло на север.

Перед глазами вдоль кромки припая простиралась широкая полоса воды. Над ней курился на морозе плотный сизый пар, сквозь который временами показывалась противоположная сторона разводья. В торосах слева и справа виднелись маленькие черные точки — охотники.

Я с самого утра сидел у кромки, но не стрелял. Не стреляли и другие охотники. Нерпы, лахтака не было, хотя по всем признакам (широкая полоса воды, течение с юга) охота должна быть хорошей. Темнело. Пора возвращаться. Вдруг по ту сторону полыньи в просветах сизого пара, среди мелкобитого льда, вынырнул морж. Движения его были необычны. Он то подымал, то опускал темную спину, иногда чуть-чуть высовывал голову, и тогда над носом взвивались две струйки воздуха.

«Странно. Воды много, а вынырнул среди льда», — подумал я.

До моржа было далековато, но, не удержавшись от соблазна, я прицелился и спустил курок. Над морем прокатилось эхо. Морж вздрогнул. Пуля, видимо, попала в цель. Передернув затвор, я выстрелил второй раз. Зверь скрылся в воде, но тут же показался снова.

Я успел выстрелить еще два раза.

Морж, вскинувшись над водой, камнем пошел на дно. Я встал. По воде расходились круги волн, колыхались льдинки.

— Амын нымелькин! Очень хорошо! — услышал я неожиданную похвалу.