Антымавле — торговый человек

Холодная жгучая волна охватила моржонка, он, как отпаренный, снова вынырнул на поверхность, но шум и возня на льдине отпугнули его, и он опять погрузился в воду и от страха уходил все глубже и глубже, зная, что мать не бросит его, она обязательно подберет. И тогда он прижмется своими нежными ластишками к ней и будет крепко держаться на животе или где-нибудь сбоку. И как бы быстро ни плыла моржиха, моржонок не оторвется от нее, пока сам не опустит своих ластов. Ласты у моржонка, как присоски. Пришлепнет их к шкуре матери, сведет суставы, образуется пустота, которая, как вакуум-насос, крепко держит моржонка. Но мать не подобрала его, так и не услышал моржонок ее призывный клич.

Долго метался моржонок между льдин. Несколько раз возвращался обратно, но огромный белый медведь около неподвижного тела матери каждый раз отпугивал его. Осиротел малыш, но не теряет надежды, мать ждет. Но тщетно. Увидел на одной льдине моржа. Подплыл, хотел было на лед взобраться. Вдруг морж зашевелился, неуклюже повернулся, поднял голову с длинными клыками и страшно рыкнул на моржонка. Тот со страху так и ушел в воду. Сколько ни пытался моржонок присоединиться к другим моржам, никто не приютил его: у всех свои детеныши. Матери ревниво оберегают их, не подпускают чужих. Так и стал моржонок один по Чукотскому морю скитаться… Не умел он еще, да и не знал, как надо из-под водорослей моллюсков и рачков вылавливать. Проголодался. Попробовал морской капусты, но голода не утолил. Отощал, ослаб. К счастью, недалеко от берега нашел на дне труп лахтака, который со всех сторон креветками — «кенерит» был облеплен. Стал их слизывать. Еда сытнее оказалась. А потом и мяса с жирком попробовал. Так и прожил несколько дней около лахтака, пока всего его не обглодал. С тех пор и стал он всякой падалью питаться.

А сколько страху натерпелся за это время! Всего сначала боялся. Уставится на него своими черными глазищами нерпа — и моржонок что есть мочи работает всеми четырьмя ластами, уйти от нее спешит. А однажды, когда в море уже не было льда, появились какие-то громадные черные чудовища с большими острыми горбами — косатки. От них все звери к берегу помчались, туда, где море помельче. Кое-как и моржонок успел от них скрыться, хорошо, что у берега был.

Через год у него появились небольшие клычки. Теперь ему легче стало защищаться от врагов. Но от моржей он по-прежнему в стороне держится. Они его чужим считают: запах от него какой-то неморжовый идет. Привык моржонок к животной пище. Кровь свежая да мясо — еда сытная. Научился зазевавшихся нерпушек ловить, птиц плавающих хватать.

…Прошло несколько лет. Вырос морж. Клыки длинные, на конце чуть желтоватые и сильно избитые. На шее бугры и большие складки. В сравнении с обычными моржами он больше, мощнее, страшным зверем стал.

Постоянное одиночество и опасность сделали моржа ловким, сильным и свирепым. Укроется морж где-нибудь в складках льда под водой у отдушины и выжидает, когда нерпа или лахтак появятся. Выжидает долго, терпеливо. Мелькнет силуэт нерпы, а морж уже тут как тут. Схватит ее, зажмет добычу между клыками и грудью и душит, давит ее так, что кости трещат. Затем вытащит на льдину, прижмет ластом и клыками кромсает ее на куски. От жира и желтеют у него кончики клыков.

Осенью заплывет под тонкий лед, уйдет поглубже и высматривает очередную жертву. Лед тонкий, просвечивает, и из воды на свет все хорошо видно. Как появится темное пятно, взломает морж лед своим крепким лбом и хватает добычу, которой может быть и нерпа, и лахтак, и медведь, и даже человек. Нет предела его коварству и жадности. Нападает и на больших моржей и побеждает их. Никого и ничего не боится такой морж, и чукчи называют его «кеглючин» — морж-одиночка.

Кеглючин — страшный и опасный хищник. Он опасен даже для охотников. Когда голоден, набрасывается на байдары, подкарауливает у разводий или в морской шуге охотников, а в поединке побеждает и белого медведя-умку.

Зимой кеглючин обосновывается под припаем в каком-нибудь одном месте и живет там до самой весны или до тех пор, пока не уничтожит в окрестностях всех нерп и лахтаков…

Коварство Куйменской губы

Все лето на северном побережье Чукотки у берегов держался тяжелый лед. Северным ветром его прижимало к берегу, южным — сбивало в кучу и отгоняло в море. Но ненадолго. Стихал порывистый южак, и лед, словно магнитом, снова притягивало к берегу. Удачи в промысле не было. Охотникам удавалось добыть только нерпу и лахтака, державшихся на мелководье у берегов. Выйти в море на зверя покрупнее не позволял лед и неустойчивая погода.