Анубис

Они покинули помещение той же дорогой, что и пришли сюда, потом свернули налево и протопали вдоль странной органической стены с добрую дюжину шагов, прежде чем в ней внезапно появилась узкая расселина. Грейвс без колебания исчез в ней, в прямом и переносном смысле: его поглотила тьма, будто он перешагнул невидимый барьер. А когда Могенс, собравшись с духом, шагнул за ним, его ждал еще один неприятный сюрприз: щель, к которой он тыкался, как слепой котенок, оказалась не только абсолютно непроглядной, но и дохнула адским холодом. Он прошел всего лишь несколько шагов, прежде чем выступить по другую сторону, но кожа его горела огнем, а одежда мигом обледенела и хрустела при малейшем движении. Он понадеялся, что у мисс Пройслер и Тома, следовавших позади, хватило ума задержать дыхание, чтобы не выжечь холодом легкие.

Как выяснилось, Грейвс оказался прав. Если до сих пор они блуждали по подземному ландшафту, который был воплощенным в реальность кошмаром, то теперь под ними действительно лежал город, план которого Грейвс недавно изучал на карте. При одном взгляде на него Могенс застыл в благоговении.

Пусть это было первое впечатление, но Могенсу показалось, что он сделал шаг в тысячелетнее прошлое. И шаг к своей величайшей мечте.

Под ними простирались древние Фивы, Карнак времен своего расцвета, Ахетатон, как его задумывал, но не довел до совершенства создатель — все в одном, и еще больше: город такой красоты и величавости, какой никогда не мог быть погребен под песками Египта. Тут были храмы и роскошные аллеи с бесконечной чередой статуй, украшенные богатой резьбой жилые и церемониальные постройки, а в центре этого огромного, раскинувшегося во все стороны на милю городе, царствовала гигантская, правильных пропорций пирамида со сверкающей золотом вершиной. Это был вид, который захватывал дух, заставлял замирать сердце и наполнял его опьяняющим, неведомым доселе счастьем.

И вместе с тем вид его был ужасен.

Прошло всего несколько секунд, и буря эйфории, разыгравшаяся в душе Могенса, так же яростно сменила направление. Жадно, почти отчаянно он впитывал каждую отдельную картину и от восхищения не мог оторвать взгляда от очередного чуда, как изголодавшийся, который нежданно-негаданно очутился за пиршественным царским столом и в первый момент, радостно смеясь и сумасшедше визжа от восторга, хватает лакомство за лакомством, не в силах утолить голод. Только вот некоторые из этих блюд отравлены. Могенс не сказал бы, что за тень легла на всю эту роскошь, что-то вроде запаха тления, который напрасно пытаться заглушить дорогими благовониями. Тут возникал силуэт, которого не могло быть в природе, там изгибалась линия, которая, по человеческим понятиям, не могла так закручиваться, здесь вился орнамент, схожий с кровожадно протянутой лапой, наделенной жуткими когтями. Сама реальность там, внизу, казалось, распадалась и крошилась, как немыслимая старая картина, из-под нарядных красок которой постепенно проступает другая, мрачная и невообразимо древняя, написанная красками безумия.

Могенс отметил краем глаза, что Том, а за ним и мисс Пройслер появились рядом. Том не проронил ни слова, только застыл, как соляной столб, а мисс Пройслер издала неопределенный звук, который Могенс не взялся бы идентифицировать, и зажала рот рукой.

— И ты уверен, что хочешь спуститься туда, Джонатан? — наконец вымолвил он.

— Уверен ли? — Грейвс пронзительно захохотал. — Ты рехнулся, Могенс? Да никакая на свете сила не остановит меня!

«Может быть, никакая сила на этом свете», — подумал Могенс, но вслух ничего не сказал, да и к чему? Одного взгляда на Грейвса достаточно, чтобы понять бессмысленность всех слов.

Грейвс, с ликующим и в то же время безумным смехом, повернулся к мисс Пройслер.

— Это то место, где вы были? Сюда вас притащили?

— Я… я не уверена, — ответила мисс Пройслер, обращаясь, однако, не к Грейвсу, а по-прежнему к Могенсу. — Это было… — она лихорадочно подыскивала слова, — я была… это выглядело иначе… но я была там.

— А где конкретно? — спросил Могенс. — Пленники, о которых вы говорили… в каком они находились здании?

— Я… точно не знаю. Но узнаю его, когда увижу.

Она опустила лицо в ладони. Иней поблескивал на ее волосах, а платье, так же как и его одежда, похрустывало при движении. Только вот лед в ее глазах был не от морозного холода.

— Я не хочу туда, — едва слышно прошептала она. — Это место… преисподняя.

— Умоляю вас, моя дорогая! — воскликнул Грейвс. — То, что вы видите, несомненно, испугало вас. Откровенно признаться, меня оно тоже пугает. Но в нем нет никакого зла, уж поверьте мне. Это просто кусочек иного мира. Он так отличается от нашего, что мы никогда не сможем постичь его. Наш разум просто не в состоянии осмыслить такое. Естественно, что вы испытываете страх. Но бояться нечего! Наоборот. Разве вы не понимаете, какой мы получили подарок? Возможно, мы первые в мире люди, которым дано все это видеть!