Анж Питу

Но когда добрая женщина заболела, когда она почувствовала приближение смерти, когда она поняла, что дитя ее остается в мире одиноким и беззащитным, ее охватили сомнения и она принялась искать будущему сироте покровителя. Тут она вспомнила, как однажды ночью, десять лет назад, некий юноша постучал в ее дверь и принес ей новорожденного ребенка, оставив на воспитание его круглую сумму денег, добавив, что другая, еще более значительная сумма, предназначенная малышу, хранится у нотариуса в Виллер-Котре. Поначалу г-жа Питу не знала об этом таинственном юноше ничего, кроме того, что зовут его Жильбер; но года три назад он явился к ней вновь, к этому времени он превратился в мужчину лет двадцати семи, довольно сурового, не терпящего возражений, держащегося не без высокомерия. Впрочем, эта чопорность сразу пропала, стоило ему увидеть сына, и, поскольку он убедился, что мальчик красив, силен, весел и воспитан так, как и хотелось отцу, в тесном единении с природой, он пожал руку доброй женщине и сказал: «Если вам придется туго, обращайтесь ко мне».

Затем он спросил, как попасть в Эрменонвиль, совершил с сыном паломничество на могилу Руссо и возвратился в Виллер-Котре. Там, без сомнения соблазнившись свежим воздухом и добрыми отзывами нотариуса о пансионе аббата Фортье, он оставил маленького Жильбера у этого достойного человека, чей философический нрав оценил по заслугам с первого взгляда (мы говорим «философический», ибо в эту эпоху философия забрала над людьми такую власть, что влияния ее не избежали даже священники). Затем, оставив аббату Фортье свой адрес, Жильбер-старший уехал в Париж.

Все это было известно матушке Питу. На смертном одре она вспомнила слова: «Если вам придется туго, обращайтесь ко мне». Ее осенило: конечно же, Провидение позаботилось о том, чтобы малыш Питу обрел больше, чем утратил. Поскольку она не знала грамоты, письмо по ее просьбе написал кюре; в тот же день оно было доставлено к аббату Фортье, который поспешил надписать на конверте адрес и отнести его на почту. Сделано это было вовремя: через день матушка Питу умерла.

Анж был слишком мал, чтобы ощутить всю горечь утраты: он плакал, но не оттого, что сознавал ужас вечного прощания, а оттого, что мать лежала перед ним холодная, бледная, чужая; кроме того, бедный ребенок чутьем угадывал, что ангел-хранитель покинул его дом, что дом этот без хозяйки опустеет, обезлюдеет; он не только не понимал, как сложится его будущая жизнь, но и не знал, куда ему податься сегодня, поэтому, после того как мать его свезли на кладбище, после того как над могилой вырос свежий рыхлый холмик, он уселся рядом и на все приглашения вернуться домой отрицательно мотал головой и отвечал, что никогда не расставался с мамой Мадлен и хочет быть там, где лежит она.

Весь остаток дня и всю ночь он провел на кладбище.

Именно там нашел его благородный доктор — мы, кажется, забыли упомянуть, что будущий покровитель Питу был медиком, — который, поняв, какие обязанности накладывает на него данное им обещание, прибыл в Арамон спустя самое большее двое суток после отправки письма.

Анж был совсем мал, когда увидел доктора впервые. Но, как известно, детские впечатления оставляют в душе вечный след, вдобавок визит таинственного гостя переменил весь уклад жизни в семье Питу. Вместе с ребенком, о котором мы говорили, он принес в дом благополучие: Анж слышал, что мать всегда произносит имя Жильбера с чувством, похожим на преклонение; так что когда тот, уже возмужавший, в звании врача, появился в их доме вторично и прибавил к прошлым благодеяниям обещания на будущие, Питу, видя, как благодарна приезжему мать, рассудил, что и он должен последовать ее примеру; не слишком хорошо понимая, зачем он это делает, бедный мальчуган стал бормотать те же уверения в вечной признательности и глубоком почтении, в каких только что рассыпалась его мать.

Поэтому, когда Питу увидел доктора сквозь решетчатые ворота кладбища, когда тот направился к нему по дорожке, идущей между поросших травой могил и сломанных крестов, мальчик узнал его, поднялся и пошел к нему навстречу; он понял, что этому человеку, прибывшему сюда по зову покойной, он не может сказать «нет», как другим. Он лишь оглядывался назад — это было его единственное сопротивление, — когда Жильбер взял его, плачущего, за руку и увел с кладбища. У ворот стоял элегантный кабриолет; доктор усадил в него бедного мальчугана и повез в город, где остановился вместе со своим юным подопечным на самом лучшем постоялом дворе, каковым в описываемую пору считался «Дельфин». Дом Питу он на время оставил без присмотра, положившись на порядочность соседей и сострадание, внушаемое несчастьем. Добравшись до постоялого двора, он немедля послал за портным, и тот, предупрежденный заранее, явился с запасом готового платья. Жильбер нарочно выбрал наряды подлиннее — предосторожность, которая, судя по тому, как стремительно рос наш герой, не могла принести большой пользы, — и отправился с ним в тот квартал города, о котором мы уже упоминали и который именовался Плё.