Анж Питу

Проговорив эти слова, Жильбер дал королеве время основательно поразмыслить над ними.

Несколько минут королева пребывала в молчании, в котором слышались лишь ее прерывистые вздохи.

– Сударь, – в конце концов заговорила она, – судя по всему вами сказанному, вы, должно быть, мой смертельный враг.

– Или верный друг, ваше величество.

– Это невозможно, сударь, дружба не может жить рука об руку со страхом или недоверием.

– Дружба, государыня, – подхватил Жильбер брошенную королевой мысль, – может основываться лишь на доверии, внушаемом ее предметом. Вероятно, вы уже сказали себе: человек, стоящий передо мною, не враг, при первой же возможности стремящийся навредить, тем более что он сам запретил себе пользоваться оружием, которым обладает.

– Но можно ли верить тому, что вы говорите, сударь? – настороженно и с тревогою спросила королева, пристально глядя на Жильбера.

– А почему бы вам не поверить мне, государыня, ведь у вас есть доказательства моей искренности?

– Люди меняются, сударь, да еще как.

– Ваше величество, я дал зарок, какой дают относительно обращения с опасным оружием некоторые прославленные люди, отправляясь в путешествие. Я дал себе слово употреблять свои способности только для того, чтобы избежать урона, который мне будет грозить. «Не наносить обиду, но защищаться от нее» – таков мой девиз.

– Увы! – вздохнула со смирением королева.

– Я понимаю вас, ваше величество. Вам тяжко видеть собственную душу в руках врача – это вам-то, у которой она порой возмущалась до такой степени, что чуть не оставляла тело. Наберитесь смелости, наберитесь доверия. Я хочу быть вашим советчиком, государыня, и уже доказал сегодня свое долготерпение. Я хочу любить вас, ваше величество, и хочу, чтобы вас любили. Я хочу обсудить с вами кое-какие мысли, которые уже высказал королю.

– Берегитесь, доктор! – торжественно проговорила королева. – Вы загнали меня в ловушку. Сначала напугали женщину, а теперь решили, что можете властвовать над королевой.

– Нет, государыня, – возразил Жильбер, – я не какой-нибудь там расчетливый пройдоха. У меня есть свои мысли, и я понимаю, что у вас есть свои. Я отвергаю ваше постоянное обвинение в том, что, дескать, я напугал вас с целью подчинить себе ваш разум. Скажу более: вы – первая женщина, в которой я нашел и свойственную женщинам страстность, и чисто мужское властолюбие. Вы способны быть одновременно и женщиной, и другом. При необходимости вы можете стать воплощенным человеколюбием. Я восхищаюсь вами и буду вам служить. Я стану служить вам, не требуя за это никакой награды, только чтобы иметь возможность изучать вас, ваше величество. Я пойду даже на большее, государыня: в случае если я покажусь вам слишком уж неудобным предметом обстановки вашего дворца, если впечатление от сегодняшней встречи не сотрется из вашей памяти – прогоните меня, прошу вас, умоляю, прогоните.

– Прогнать вас? – воскликнула королева с радостью, не ускользнувшей от внимания Жильбера.

– Итак, решено, ваше величество, – с великолепным хладнокровием заключил Жильбер. – Я даже не стану говорить королю то, что собирался сказать, и уйду. Как далеко мне следует уйти, чтобы ваше величество были спокойны?

Королева взглянула на Жильбера, удивляясь в душе подобному самоотречению.

– Я понимаю, о чем думает ваше величество, – заметил тот. – Вы гораздо более осведомлены, чем можно подумать, об испугавших вас таинственных магнетических силах и теперь размышляете, что на расстоянии я, возможно, не стану менее опасен и назойлив.

– Что вы хотите сказать? – удивилась королева.

– Ваше величество, тот, кто пожелает навредить другому с помощью средства, которым вы попрекали моих учителей и меня, может сделать это и с расстояния в сто лье, хоть с трех шагов, хоть с тысячи. Но не бойтесь, государыня, я и пытаться не стану.

Королева на какое-то мгновение задумалась, не зная, что ответить этому необыкновенному человеку, заставлявшему ее колебаться даже в самых твердых решениях.

Внезапно из глубины коридора послышались шаги; Мария Антуанетта подняла голову.

– Это король, – проговорила она. – Сюда идет король.

– Так ответьте же, ваше величество: уйти мне или остаться?

– Но…

– Поспешите, государыня, если вам будет угодно, я не попадусь королю на глаза. Вы только укажите мне дверь, в которую мне следует выйти.

– Останьтесь, – решилась наконец королева.

Жильбер поклонился, а Мария Антуанетта тем временем смотрела на него во все глаза в надежде, что победа, быть может, отразится на его лице более явственно, чем это было с гневом и тревогой.

Однако Жильбер сохранял невозмутимость.

«Он мог бы на худой конец хоть выразить радость», – пробормотала королева.

III. Совет

По своему обыкновению король вошел быстро и неуклюже.

У него было озабоченное и вместе с тем любопытствующее выражение, разительно непохожее на ледяную скованность королевы.

Свежесть еще не исчезла с его лица. Рано вставший и гордый прекрасным самочувствием, которое он вдохнул с утренним воздухом, король шумно отдувался, громко топая по паркету.

– Доктор? – спросил он. – Зачем вы позвали доктора?