Анжарская академия. Темный магистр исцелению не подлежит (СИ)

Глуша любопытство усердным сопением, я приблизилась к двери и заглянула в щель. На месте Граймса с видом недовольного, во время спячки разбуженного грикха сидел мой магистр. С полнейшим недоумением он взирал на распинавшуюся мисс Донован.

– Что вы забыли в Либтоуне? – с недоверием прохрипел Райс. – Прошу меня простить, Алексия, но на добровольца вы тянете так же, как я – на закройщика платьев Ее Величества…

– Керроу там кое-что потерял. И я надеялась найти.

– Найджел Керроу? – магистр приподнялся на стуле.

Я тоже распахнула рот. После событий прошлой осени про бывшего ректора старались не говорить. Сплетни ходили всякие, но никто точно не знал, что же с ним произошло. Очень загадочный случай.

– У серых мышек, младших помощниц и секретарей, есть преимущество. Их никто не берет в расчет. В Эррене всех обладателей слабой искры считают за людей второго сорта, сир Райс. На каких и посмотреть лишний раз зазорно, – Алексия нервно поправила рукава на платье и потянулась за салфеткой.

С минуту она увлеченно стирала с лица косметику и, лишь закончив, продолжила.

– Пока Керроу с Мюблиумом пили анжарский добб и обсуждали плетения, я разбирала бумаги в соседней комнате. Никто даже не думал заглянуть за дверь и убедиться, что «мышки Донован» там нет! Я довольно быстро догадалась, что происходит. Стала следить и…

– Весьма интересно, весьма интересно, – Джонас выдвинулся вперед и потер ладони.

– Ну нет, не рассчитывайте, сир ректор, – Алексия усмехнулась. – Дела Керроу – это дела Керроу. Я всегда уважала этого мужчину. Мага, сумевшего скомпенсировать свою слабость, найти в ней силу. Меня интересовал артефакт, принадлежавший Найджелу. Очень мощный накопитель энергии, заряжающийся от самой материи мироздания. Не наш, а сеймурский… Там технологии накопления энергии вышли на новый уровень.

– Для чего его использовал Керроу? – допытывался Джонас, надеявшийся получить ключ к главной загадке прошлого года.

– Ему нужно было переместить кое-что из Анжара в подземный храм в Либтоуне. Мало кому хватит своей искры на такой портал, – помощница Мюблиума говорила монотонно, ровно, будто не раз готовилась к этому допросу. – Ни в спальне, ни в кабинете ректора я ту вещицу не нашла. Скорее всего, артефакт остался в храме… И я записалась в добровольцы. Мне тоже не хватало искры, чтобы сотворить… задуманное.

– Нашли? – равнодушно бросил Райс.

– Утрачен, – горестно вздохнула мисс Донован. – Вероятно, в разрыв провалился. Но я нашла кое-что получше.

– Книгу…

– Она сама раскрылась на нужной мне странице. На ответах, которых так жаждало мое сердце. Словно сама Имира вняла мольбам и дала подсказку!

А маутянки вчера сказали, что богиня давно не слышит дев. Не спасает их от беды.

– Чего вы надеялись добиться с помощью ритуала?

– Вашего внимания.

– Всего-то? – фыркнул Райс, чернея лицом до кончика породистого носа.

– В ночь весенних даров это… немало, Кейр. Вы удивитесь, но мне не чужды простые женские желания.

– О, уверен, ваши желания не так просты! Зачем вы вчера подходили к сиру Вейрону?

– Выживает сильнейший. Я хочу выжить.

– Вам что-то угрожает?

– Нет, но…

– Алексия! Вы хоть понимаете… какой вред могли… нанести? – Райс встал, уперся кулаками в стол и навис над Донован.

– В природе так же. Самки вирры борются за крепкого самца, способного подарить достойное потомство, – спокойно отвечала женщина, почти не тушуясь под черным взглядом. – Это научный подход. Борьба за лучшее заложена в каждом из нас. А чужакам не место в нашей спокойной гавани. Ни Вейрону, ни ей.

– Вы будто из дремучего анжарского леса… вылезли… – жутковатое шипение Райса пробрало до мурашек.

Лучше бы он орал, ей Варху. А так даже мне за дверью становилось страшно.

– Я слабая женщина, но я готова бороться за свое счастье.

– Ваша борьба – дрянной ритуал, призывающий чувства? – Райс с грохотом хлопнулся обратно в кресло.

– Я не верю в стойкий эффект от древнего шаманства, – передернула плечами Алексия. – Мне лишь нужно было оказаться у вас перед глазами, даже когда те закрыты. Поселиться ненадолго в вашем сердце. Мой образ коснулся бы ваших мыслей, льды, годами сковывавшие ваши чувства, растаяли бы… Стена, воздвигнутая от всех, рассыпалась бы в пыль. А эшерская дварфова, которую вы пьете без меры всякий раз после разрыва…

– Поясните, – потребовал Райс. – Про эшерскую.

– Вы должны были решить, что дело в ритуале. Поверить в свои чувства ко мне. В ночь весенних даров был такой бедлам в диагностическом…

– И?

– И я взяла несколько пузырьков «Жетемии» и по десять капель добавила вам в настойку. В каждую бутылку, – пробубнила Алексия. – Но, видно, доза была маловата… или природники что-то перепутали…

– Я с некоторых пор не пью. Вынужденно, – магистр почесал сдвинутые брови и с раздражением уставился на собеседницу.

Все в кабинете молчали, даже Граймс опустил активированный сшиватель на кушетку. И я тоже сопела в дверное полотно, стараясь дышать максимально тихо. Сколько продолжается этот допрос? Почему Алексия пошла на такое?