Анжарская академия. Теория и практика любовных чар

Он поставил саквояж на траву и выжидающе уставился на меня. В дом не приглашал и, видимо, моей компании этим вечером не желал.

— Я нашла свою расческу, — сглотнула соль, скопившуюся во рту. — Ее брала одна из моих учениц и забыла вернуть.

— Ясно. Я рад за вас и вашу расческу. Чудесное воссоединение, достойное Эрренских легенд!

— Выходит… Выходит это было все мое, — облизнула губы, чувствуя, как стремительно пересыхает в горле. Еще немного — и слова выдавить не смогу.

— Вас так удивляет, моя драгоценная, что вы способны испытывать влечение к циничному, язвительному, отравляющему все вокруг типу вроде меня? — он нервно поправил мокрый медный завиток и прошагал к дому.

Встал, вернулся за чемоданчиком, снова на меня пристально посмотрел.

— Меня удивляет, что я вообще способна испытывать влечение, — призналась шепотом. — А вас уже отпустило, стало быть? Эффект от «Жетемии» прошел?

Граймс молчал. Так осязаемо, что меня придавило тяжестью тишины.

— Боги Эррена, я вовсе не о том! — вспыхнула, сгорая заживо в собственном стыде. — Я не затем сюда…

— А может, затем, моя по любому поводу краснеющая мисс Хендрик?

Граймс сунул мне в руки чемоданчик и подхватил меня вместе с ним.

— Если вас это успокоит, я могу выпить еще пару флаконов, — пообещал серьезно. — Чтобы уж наверняка…

— Да что вы несете?

— Вас, — пробубнил Граймс очевидное, отталкивая ногой входную дверь.

— Куда?

— Куда-то, где потеплее. На улице сегодня морозно. А еще, говорят, весна!..

Альвар снова утащил меня наверх. Поставил возле кровати, окинул внимательным взглядом. Сбросил с себя мокрый плащ, с постели — клетчатый плед… И принялся основательно избавлять меня от одежды. От кофты, от туфель, от влажной юбки, облепившей ноги.

— Я принесу теплое одеяло, вы замерзли, мисс Хендрик, — пробубнил неодобрительно и дернулся к шкафу, но я остановила его за запястье.

— Мне не холодно, — покрутила головой. — Здесь, с вами, больше не холодно.

Граймс приблизился, согрел меня в объятиях. Смял губы долгим, обстоятельным поцелуем и уложил на подушку. Навис сверху, сдул с плеча кружевную лямку. С ним было очень, очень тепло.

Я прорисовала пальцем извилистую царапину над его бровью. Руки бы Вейрону поотрывать, ей Варху! Портить такое красивое лицо.

— Эльза… — вздохнул Альвар, собираясь в чем-то признаться. — Я был сегодня утром в Либтоунской академии.

— Что?!

— И общался с сиром Саливаром. Он до сих пор там целительствует.

— О боги…

— Мы говорили о том, почему вы отказались от практики и…

— Так вы все знаете? — я ошеломленно распахнула рот и нервно заерзала.

Граймс мягко вжал мое плечо в подушку, не давая сбежать. Отвернуться от его цепких глаз.

— В общих деталях, — наморщил лоб. — В общих деталях…

Зачем он расковырял мое прошлое? Меня вполне устраивало жить в настоящем. Там, где все реально и осязаемо. И не больно.

— Жалеете меня? — я обиженно поджала губы.

— Нет, что вы… Как такой прожженный циник, как я, может жалеть наивную девицу, оказавшуюся в омерзительной ситуации? — он картинно поднял брови, сам себе «удивляясь». — Я обязан сказать что-то о безголовых квахарках, которым в детстве мозги ампутировали…

— Да, обязаны, — я нахмурилась. — Скажите.

— Я потом скажу. Как получше сформулирую, — он с силой прижался теплыми губами к моей щеке и требовательно прошептал: — Расскажите мне, Эльза, что там было.

— Я не хочу. Зачем?

— Надо же мне поставить диагноз, чтобы подобрать правильную терапию? — проворчал строго.

— Я уже справилась с этим. Более-менее.

Я завозилась под ним. Тяжелым и горячим настолько, что это сбивало с толку и лишало разумных мыслей.

— Меня обманываете или себя?

— Вас, — выдохнула искренне.

— Тогда давайте сразу перейдем к той части, где обман не удался и вы честно во всем признаетесь. Чем быстрее вы все расскажете, тем быстрее мы вернемся к целительской процедуре.

Так это был вархов шантаж!

— Крис напоил меня «Жетемией», — выдохнула, отводя глаза. — Мне стало дурно в студенческой столовой, и он подал стакан воды. А потом смотрел… Долго, пристально, впечатывая свой образ мне в сердце. Эффект вы… знаете.

— Я бы послушал детали.

— Я вся горела на том алтаре, — зажмурилась, вспоминая то, что мечталось забыть. — Тело не слушалось, сходило с ума. Вейрон вжимал меня в тот камень и… Это были самые худшие минуты в моей жизни. Я так… так боялась. Боялась, что это случится там, так. При всех. При Меридит и прочих… Для кого я просто «кошмарная Хендрик», которую даже не жалко…

— Ясно.

Он резко повернул меня и закинул наверх, усадил к себе на живот.

— Вот так, Эльза. Вот так, — погладил по бедру, устраивая поудобнее. — Тебя больше никто никуда не прижмет, пока сама не захочешь. Договорились?

Я с недоверием окунулась в умные глаза. Глядеть на Граймса сверху вниз было непривычно. Но приятно.

— И должен признаться, мисс Хендрик… — он погладил меня по щеке, вызывая знакомую дрожь во всем теле.

Сумасшествие какое-то!

— Мм?

— Нынешняя «Жетемия» оказалась какой-то просроченной… Возможно, что тоже пролонгированного воздействия.

— Насколько пролонгированного? — уточнила с недоверием.