Анжелика и её любовь

— Почему вы об этом спрашиваете?

— О, отвечайте, — нетерпеливо сказал он. — Я вижу — вы намерены сражаться со мной до последнего. Вы умираете от страха, но полны решимости не сдаваться. Чего же вы боитесь? Какие страшные тайны могут, по-вашему, открыть мои вопросы?

— Я.., сама не знаю.

— Право же, вы с вашим хладнокровием могли бы придумать ответ и получше. Впрочем, с другой стороны, он доказывает, что вы начинаете догадываться, к чему я клоню… Госпожа дю Плесси, ответьте мне: вы нашли мужа, которого искали?

Она отрицательно покачала головой, не в силах выговорить ни слова.

— Нет?.. А между тем я, Рескатор, который на Средиземном море знал все про всех, могу вам поклясться, что однажды он был от вас совсем близко.

Внутри у Анжелики все оборвалось, ноги стали как ватные. Почти не отдавая себе отчета в своих словах, она крикнула:

— Нет, нет, это не правда… Этого не может быть! Если бы он оказался рядом, я узнала бы его среди тысячи!

— А вот тут вы ошибаетесь! Смотрите…

Глава 7

Рескатор поднес руки к затылку.

И прежде чем до Анжелики дошло, зачем он это сделал, кожаная маска оказалась у него на коленях и он обратил к ней открытое лицо.

Она вскрикнула от ужаса и закрыла глаза руками. Она помнила, что рассказывали о Рескаторе на Средиземном море: что он носит маску, потому что у него отрезан нос, и ее движение было продиктовано страхом увидеть это безносое лицо.

— Что с вами?

Она услышала, как он встал и подошел к ней.

— Рескатор без маски не очень-то красив? Что ж, согласен. И все же… Неужели правда настолько для вас непереносима, что вы не в состоянии посмотреть ей в лицо?

Пальцы Анжелики медленно скользнули вниз по щекам. Стоявший рядом с нею мужчина был ей незнаком, и тем не менее она его знала.

Она облегченно вздохнула: по крайней мере, нос у него не отрезан.

Его пронзительные блестящие черные глаза под густыми бровями остались такими же, как и в прорезях маски; черты лица были четкие, резкие, на левой щеке — рубцы от старых ран. Эти отметины, слегка деформировавшие лицо, только делали его выразительнее, устрашающего же в нем не было ничего.

Когда он заговорил, его голос был голосом Рескатора.

— Не смотрите на меня так!.. Я не призрак… Подойдите сюда, к свету… Да полно же, не может быть, чтобы вы меня не узнали…

Он нетерпеливо повел ее к окну, и она безропотно подчинилась, все так же не отрывая от него расширенных глаз, в которых застыло непонимание.

— Посмотрите на меня внимательно… Неужели эти шрамы не будят в вас никаких воспоминаний? Или ваша память так же иссохла, как и ваше сердце?

— Почему, — прошептала она, — почему вы сейчас сказали, что в Кандии.., он был от меня совсем близко?..

В его устремленных на нее черных глазах отразилось беспокойство. Он резко встряхнул ее.

— Да очнитесь же! Не притворяйтесь, будто вы меня не понимаете. В Кандии я был от вас совсем близко. В маске, это верно. Вы тогда не узнали меня, а я не успел открыть вам, кто я. Но сегодня?.. Вы ослепли.., или сошли с ума?

«Да, сошла с ума…» — подумала Анжелика. Ибо перед нею стоял мужчина, осмелившийся с помощью каких-то дьявольских чар присвоить себе лицо Жоффрея де Пейрака.

Это лицо, такое любимое, жгучую память о котором она долгие годы хранила в своем сердце, в конце концов все же заволоклось мглой забвения, ибо у Анжелики никогда не было портрета, который мог бы напомнить ей дорогие черты.

Теперь же произошло обратное: его облик вдруг воссоздался перед ней с ошеломляющей точностью. Тонкий, правильный нос, полные, насмешливые губы, точеные контуры скул и подбородка, четко выступающие под матовой, как у многих уроженцев Аквитании кожей, и знакомые линии шрамов, по которым она давным-давно, в ушедшие времена, иногда ласково проводила пальцем.

— Вы не имеете права делать этого, — сказала она беззвучным голосом. — Вы не имеете права придавать себе сходство с ним, чтобы обмануть меня.

— Перестаньте бредить… Почему вы отказываетесь узнать меня?

— Нет, нет, вы не.., он. У него были такие волосы.., да, длинные, пышные, черные волосы, обрамлявшие лицо.

— Мои волосы? Я уже давным-давно велел остричь эту гриву — она мне мешала. Моряку длинная прическа не подходит.

— Но он.., он был хромой! — вскричала Анжелика. — Можно остричь волосы, скрыть под маской лицо, но нельзя короткую ногу сделать длиннее.

— И тем не менее мне повстречался хирург, которому удалось сотворить со мной это чудо. Хирург в красном.., вы тоже имели счастье с ним познакомиться!

И так как она, ничего не понимая, молчала, он бросил ей:

— Палач!

Теперь он шагал взад и вперед по каюте и говорил, будто беседуя с самим собой: